Кома

Рассказывая больной о том, что вместе с ним её будет наблюдать и старший врач – аж сама доцент Алина Аркадьевна Свердлова, он потрогал лоб приподнявшейся на подушке женщины тыльной стороной ладони. Температура, конечно, есть, но не слишком высокая, где-то 37 с половиной. Хотя такое хуже всего переносится, тем более в таком возрасте…

Следуя ставшему за несколько лет привычным списку и кивая, Николай записывал ответы Екатерины Егоровны на те вопросы, которые не были ей заданы ночью. Местом рождения у больной был записан посёлок Гыда, – как зачем-то сказала сама Екатерина Егоровна, и как послушно записала покладистая Ульяна, – «Коми АССР». Может оттуда такая странная фамилия? Детство, нормальные детские болезни без особых осложнений. Семь классов, ремесленное училище в Салехарде, – «Да, девочек тоже брали, а как же…», работа сварщиком. «Интересно она сказала, – подумал Николай, – Не сварщицей, а сварщиком. Привычка?». Сначала там же, потом переехала в Ленинград, с мужем, работали вместе на заводе №189, это теперь Балтийский. Муж умер уже четыре года назад…

Не дозволяя уйти в сторону с рассказом о семье и тяжёлой жизни, как любили делать многие, он вовремя спросил о детях. Детей трое, все, слава Богу, здоровы, навещают. Ишемическая болезнь сердца – где-то с пятидесяти пяти, в последнее время сердце давит всё чаще. «Возраст, Вы же понимаете», – «Да, конечно». Продолжая задавать вопросы, пройдя по всему анамнезу, а затем как следует простучав, послушав и пощупав больную руками, молодой доктор Ляхин не нашёл ничего, что немедленно объяснило бы ему причину длящейся второй месяц, изводящей больную Январь лихорадки, Не достигающей высоких цифр, но медленно и верно сводящей её в гроб. Впрочем, он на такое и не надеялся. Легенды о знаменитых диагностах с их способностью снимать диагноз с вступительного «Доктор, Вы знаете!..» идущих от двери к столу больных его всегда восхищали, но до них ему было как до Африки на собаках. Десять лет изучения медицины, включая училище и институт, позволили Николаю едва ли ковырнуть чудовищную плиту терапии, не говоря уже о более специализированных дисциплинах. «Да, милочка! Всё знаю!..», – говорит такой доктор, и выписывает рецепт. И ни рентген ему не нужен, ни лаборатория. А некоторые ещё не верят в профессиональное ясновидение!

Выйдя в коридор, Николай примостился у подоконника, который давал достаточно света, и находился уже достаточно далеко от туалета, и начал заполнять все пропущенные места в «истории».

– Коля, как дела? Есть что интересное? – окликнула его проходящая мимо красавица-ординатор Даша, по которой вздыхал каждый нормально ориентированный мужчина на отделении. Останавливаться она всё равно не собиралась, торопясь по своим делам, поэтому Николай только помотал головой. Вряд ли ординатору второго года могут показаться интересными его размышления. Задумчиво проводив взглядом Дашины ноги, он быстро вписал свои назначения в соответствующую графу, немедленно перейдя к стандартной, подходящей для данного случая схеме лекарственной терапии. В начале года, когда он только-только приобрёл на отделении статус врача, оставаясь тем же робковатым в глубине души студентом, готовую историю пришлось бы сначала нести куратору, а только потом на сестринский пост. Сейчас его уровень самостоятельности позволял хотя бы это.

Была уже половина одиннадцатого, и Николай с недовольством собой подумал, что первичное обследование всего одной больной заняло у него слишком много времени, а есть ещё и вторая. Кроме того, были и остальные больные, которых он сегодня ещё не видел, и один из которых, по его мнению, тоже начал понемногу «тяжелеть». Обжегшись на молоке дуют на воду, но вносить в мрачную статистику последних месяцев своего собственного потерянного больного, даже если он погибнет не от непонятной причины, а «просто» от недосмотра ленивого интерна, он не собирался.

– Коля, помнишь про разбор сегодня? Пойдёшь?

Очередная молодая доктор торопливо прошла мимо него по коридору, не затруднившись остановиться. Нет, хорошо, конечно, что он не обделён женским вниманием, но не до такой же степени… Дописав последние детали осмотра на перевёрнутую страницу и криво расписавшись, Николай встал, потянувшись плечами. Пора к новой больной, которая помоложе, а он ещё даже имя её не запомнил.