Кома

– Шавки… Чтоб вам всем…

УАЗ обдал замершего в ступоре Неволина грязью из успевшей образоваться лужицы и прямо по газону вырулил на проспект, оставив за собой две черных колеи.

«Рыжий… Да нет, не может быть… Его же показывали недавно по телевизору, брали интервью… Там ведь спокойный район».

Два месяца назад Рыжов поехал со сводным отрядом ГУВД в Чечню. Хотел получить какие-то бумаги, чтобы встать на очередь за квартирой. Якобы, есть какие-то льготы… Рыжий по-прежнему жил с детьми и женой в общежитии. Без всяких перспектив. Получил льготы… Старшей дочери недавно исполнилось шестнадцать.

Денис забрал стоящий на скамейке бокал и побрел назад, к клубу.

– Денис Сергеевич! – полный патоки голос Котова заставил Неволина вздрогнуть, – где ж вы пропали?

– Заблудился, – неожиданно для себя самого прошептал он.

Резко рванул на себя дверь, зацепив какого-то молодого бандюжонка, и метнулся к гардеробу.

– Слышь, ты полегче, в натуре! – завопил зацепленный, – задницу порву крест накрест!

Денис вырвал у гардеробщика куртку, накинул ее на плечо и ринулся назад, к парадному подъезду. Литвиненко уже не было, видимо, ушел пировать дальше. Поравнявшись с угрожавшим ему братком, хлестко угостил того носком ботинка в жизненно важный орган, а когда тот согнулся в поясе, указательным пальцем зацепил его за толстую цепь и потянул вверх.

– Запомни, бобик стриженый… Твое место в будке! Оттуда и тявкай, цепень бычий!

Чьи-то руки попытались схватить Дениса, но он вывернулся и отпихнув юношу, хватающего золотозубым ртом воздух, бросился к джипу, не обращая внимания на оскорбительно-угрожающие крики…

…Он не знал, куда гнал машину. Гнал и все… Не затормозил перед выскочившим на обочину гибэдэдэшником. На ходу достал из бардачка фляжку с коньяком и залпом осушил половину. Никак не мог согреться… Холод доставал изнутри.

На красный свет проскочил перекресток, едва увернувшись от бампера «Волги», окатил из лужи людей, стоявших на остановке. Наконец, уперся в бетонное ограждение, перегородившее путь. Дальше велись дорожные работы, и проезда не было. Денис вылез из джипа и огляделся, куда его занесло. Занесло на берег Невы, к Троицкому мосту, закрытому недавно на ремонт. Напротив светилась в лучах прожекторов Петропавловка, пронзая золоченым шпилем черное небо.

Денис бросил машину, забрал флягу и спустился по гранитным ступеням вниз, к воде. Уровень Невы поднялся, утром объявляли штормовое предупреждение. Наводнение обычная вещь в это время года. Ветер рвал волны, река стонала, пытаясь вырваться из гранитного плена, брызги долетали до парапета, ограждающего набережную. Денис присел на один из каменных столбиков, державших чугунную цепь, уставился на бушующую Неву…

Последние слова Блохина бесконечным эхом застряли в мозгу. Коньяк не заглушил их, наоборот, многократно усилил…

«А тебе-то не все ли равно?… Вали, пей пивко… Чтоб вам всем…»

Денис приложился к фляжке и допил коньяк. Хороший коньяк. Купленный в дьютифри, когда ездил отдохнуть в Суоми. С подружкой…

Волна ударилась о ступень, окатив его залпом ледяных брызг. Он не реагировал.

«С кем я?…И кто я?»

Денис вдруг вспомнил десятилетнего пацана, которому он вернул отобранный велосипед. Давным-давно, еще в девяносто третьем… Родители мальчишки жили небогато, копили целый год, чтоб сделать сыну подарок на день рождения. На второй день местные переростки отняли велик, да еще поставили пацану фингал… Мать пришла в отдел. Без истерик и криков. Тихо оставила в дежурке тетрадный листок с заявлением. Шеф, прочитав, велел Денису списать его в архив по малозначительности. Есть дела поважнее. А велосипед новый купят, не велика беда… Денис, уже хорошо знавший местных шалопаев, велосипед отыскал без особых проблем. Надо было видеть глаза пацана, когда тот зашел в кабинет и заметил в углу свой подарок. Надо было видеть мгновенно потеплевшие глаза матери… Спустя неделю они прислали Денису письмо. На таком же тетрадном листке, что и заявление. Письмо до сих пор лежит у него…

Почему он сейчас вспомнил это? Подумаешь, велосипед.

Потому что, как и тот день рождения Рыжего, это было настоящее… То, чего давным-давно нет и, возможно, уже не будет. Будут фальшивые улыбки Котова, лисьи речи Расула, холодный шепот своих за спиной… Своих?

Чей он?

Порыв ветра чуть не опрокинул Дениса со столбика.

«Успокойся! Ты мужик! Взрослый, крепкий мужик! Какие еще велосипеды? У тебя джип за спиной! Ты всего добился, тебе завидуют! Ты умеешь жить! Гони поганой метлой все эти никчемные мысли… Какие могут быть угрызения? Оглянись! Время такое! Все в порядке, хватит ныть! Всегда чем-то приходиться жертвовать. Иначе нельзя. Иначе не бывает… Выбирай.

… А Рыжий? Рыжий выбрал… И Блохин выбрал. И мужики, идущие под пули и ножи за копейки, согнутые, но не сломанные, не скурвившиеся… А ты с ними только по месту службы, но не более. Ты для них чужой, из другой реальности. Ты не с ними, как не оправдывайся. И ты это прекрасно понимаешь. И доказать обратное ты должен ни им, ни начальству, а самому себе. Себя не обманешь…