Кома

– Тьфу-тьфу, – сплюнул сержант, – хорошо, пойдемте, глянем. Он снял с пояса связку ключей и слегка покачиваясь, двинул в коридор. Камеры размещались в отдельном блоке, за дверью, оборудованной сигнализацией. Там же, за дверью, находились четыре следственных кабинета.

Набрав код, сержант открыл дверь и пропустил Неволина вперед. Затем прошел сам и повернул ключ. В отдаленной части блока за столом кемарил еще один милиционер. Услышав звуки, проснулся, поднялся, но, узнав своих, снова сел и закрыл глаза.

Начали с первой, расположенной прямо за входом камеры. Третья была напротив. Сержант с трудом провернул тяжелый ригель замка и толкнул дверь. Пара пассажиров спала на нарах без белья, укрывшись тонкими байковыми одеялами. Услышав звуки, оба проснулись. Денис заглянул в журнал.

– Антипов и Ладнев… Верно?

– Ну, – отозвался один.

– Все в порядке? Претензии есть?

– Конечно… Скажите, чтоб сигареты вернули. Мне сеструха целый блок притащила, а эти, – задержанный кивнул на сержанта, – две штучки дали. А остальное себе заныкали.

– Сколько принесли, столько и отдали, – буркнул тот, – нужны нам твои сраные сигареты.

– Разберемся, – Денис сделал отметку в журнале и кивнул сопровождающему, – закрывай.

Во вторых апартаментах пожаловались на несправедливость закона и властей, но это находилось вне компетенции Дениса. Когда подошли к третьей камере, сержант сказал:

– Здесь одного ломает, наркот. А второй за РУБОПом сидит.

– Открывай.

Сержант вставил ключ. Денис сунул руку в карман и надавил кнопку мобильника. «Лишь бы Василич дрыхнул покрепче, иначе без толку…»

Дверь со скрежетом пошла внутрь, почти одновременно в дежурке раздался звонок телефона.

– Кто это там, ночью? – сержант повернул голову.

– Сходи, послушай, я пока с этими разберусь.

Сержант заглянул в камеру, потом посмотрел на входную дверь и, наконец, кивнул.

– Хорошо, я сейчас… Блин, не спиться же каким-то козлам.

Он метнулся к выходу, повозился с замком и через пару секунд покинул блок. Денис тут же шагнул в камеру, прикрыв за собой дверь. Генка не спал. Сидел, прислонившись к стене, и безразлично смотрел в пол. Наркоман, похоже, находился в тонком мире и ни на какие звуки не реагировал. Увидев друга детства, Генка вздрогнул от удивления.

– Слушай сюда, – зашептал Денис, опустив вступительное приветствие, – сейчас вернется цирик. Когда зайдет в ту дверь, толкай его и беги по коридору. Калитка на улицу открыта. Там постовой, в будке, но он спит. Выскакивай во двор, за воротами сразу налево и в парк. Погоди…

Денис прислушался, достал мобильник, еще раз нажал кнопку и вновь зашептал:

– Боты оставь, без шнурков не убежишь… Босиком надежнее и тише. Запоминай адрес. Кирпичный, пять, первый подвал. Это рядом. Там в пакете ботинки, куртка и пять тонн баксов. На первое время хватит…

Денис снова прислушался, затем продолжил.

– Ольга будет ждать завтра у памятника Маяковскому в полдень. Все… Он идет.

В коридоре раздался гулкий звук шагов и недовольное ворчание сержанта.

– Постой, это ж побег, – мгновенно отреагировал Генка, – поймают, еще трояк.

– Не дрейфь, ничего тебе не будет.

Денис не врал. Генке пока не предъявили обвинения и не избрали меру пресечения, поэтому формально он не являлся арестованным, и мог бежать без особых последствий.

Генка не заставил себя упрашивать. Через секунду он уже на цыпочках выходил из камеры. Но вдруг что-то вспомнил.

– А ты?

– Фигня. Отоврусь. Давай…

Генка притаился за дверью. Повернулся ключ, клацнул ригель.

– Шутники какие-то… По-английски говорят, – проворчал сержант, переступая порог, – а я…

Досказать он не успел. Генка прямым, коротким ударом сбил его с ног, перепрыгнул, через рухнувшее на пол тело и бесшумно помчался по коридору. Денис подскочил к державшемуся за нос сержанту, принялся его поднимать. Тот что-то мычал, показывая в сторону выхода из изолятора. Второй постовой из блока, моментально проснувшись, продирая глаза, выбрался из-за стола, выхватывая из кобуры пистолет. Убедившись, что Генка благополучно достиг двери и скрылся за ней, Денис закричал:

– Держи его! Держи!

После чего помчался следом по коридору. В дверях столкнулся с постовым, вылетевшим, как ошпаренный, из своей будки. Выиграл еще три секунды…

…Даже ночью Генкина спина служила на предательски белоснежном фоне отличной мишенью… До парка оставалось метров тридцать, когда Денис с постовым выскочили из дворовых ворот изолятора. Милиционер передернул затвор, присел на колено, прижав приклад «Калаша» к плечу. С такого расстояния промахнуться невозможно…

– Не уйдешь, сука…

Услышав звонкий, ледяной щелчок затвора, Генка замер и медленно обернулся…

Палец лег на курок…

– Не стрелять!!!

– Имею право… Не уйдешь, сука…

Черные, пустые глазницы… Шум крыльев…

«Я хочу жить, Дениска…»

Денис ударил снизу. Ногой под ствол автомата. Грянул залп, пули ушли в черное бесконечное небо. В следующее мгновение он навалился на сержанта, и, хрипя и разрывая застуженные легкие, изо всех оставшихся сил заорал:

– Беги!!! Беги, Генка!!! Беги!!!…

***

Три месяца спустя.

– Подсудимый, вам предоставляется последнее слово.