Кома

Информация, выданная или проданная «Фениксом» тем отечественным фирмам, сотрудничество с которыми было сочтено Анатолием Гайдуком необходимым, вызвала в стране бурю, – неслышимую, незаметную под значительными улыбками бизнесменов и их секретарш. Невидимую за шикарной отделкой офисов и представительств. К работе над локализацией исходного источника всего происходящего подключились несколько компаний и акционерных обществ, способных на своей территории порвать любого, посягнувшего на их деньги. Как Николай осознал, именно потенциальное значение передела рынка инсулина в России и ближнем зарубежье привело к тому, что петербургский среднячок, «Феникс», поднялся по своему влиянию вровень с настоящими гигантами по крайней мере на эти недели. Ничего против этого он не имел, – лишь бы помогло. Но теперь он, во всяком случае, понимал, как именно делаются миллионы.

Выходило, что их попавшее под удар отделение было лишь одной, пусть и ключевой точкой, в целой цепи событий. Одновременно проводилась масса странных и на первый взгляд не слишком связанных друг с другом действий, – в том числе выход целой группы хорошо оформленных «мартышек» на российских дистрибьюторов и производителей фармацевтической продукции: «Нижфарм», «Итеру», «НИКОМЕД». Никакой выгоды ничем не подкреплённые договоры принести никому не могли, и было сочтено, что хотя бы просто номинальное появление «Гонфалон Лтд.» и остальных компаний-однодневок на рынке производства и продажи инсулинов в России имело тот же смысл, что и всё остальное – дискредитировать, испачкать тех, кто будет иметь с ними дело. Вызвать у их настоящих партнёров подсознательное недоверие к русским компаниям, с которыми будут потом связывать какие-то неясные, но явно не слишком честные детали по типу беспроигрышных схем «То ли он украл, то ли у него украли» и «Ложечки мы, конечно, нашли, но неприятный осадок остался». Организовать очередные скандалы в прессе не стоило бы при этом практически ничего. Как наиболее легко протекающий вариант развития событий с их участием – отвлечь, запутать. Как оказалось, как раз сейчас в России и в ближнем зарубежье происходило много чего в этом роде. Смысл некоторых событий так и остался непонятым, – по крайней мере для «Феникса». Масштаб, продуманность и качество исполнения большинства деталей происходившего указывал на какую-нибудь из самых крупных рыб во всей мировой фармакоиндустрии, но источник приказов и самой идеи оказался замаскирован слишком хорошо, – выявить его так и не удалось. С другой стороны, – какая разница.

В здании «Феникса» на набережной Фонтанки, в превращающейся в свинарник за считанные часы после ночной уборки комнате совещаний Николай провёл три дня, а потом ещё один. К его вечеру интенсивность работы остававшихся к этому времени в Петербурге членов команды Анатолия Гайдука снизилась почти до нуля. Многие уже просто сидели, глухо глядя в пространство перед собой и откусывая от засохших кусков пиццы. Ждали чего-то.

– Смотри, – кинули на стол перед Николаем очередную папку.

Сорокалетний мужик с воспалёнными глазами сел на край того же стола совсем рядом с ним, уронив на пол целую кучу разлетевшихся бумаг, но даже не подумав проследить взглядом её падение, – они уже не значили ничего. Дело было сделано.