Кома

Этого подружка уже не смогла вытерпеть, отбежала от меня к круглосуточному супермаркету, возле которого дежурили такси, села в одно из них и укатила. Однако я это заметила уже позже, когда желтая машина начала разворачиваться перед моим носом. Но это все было не важно. Главное, что в моем расследовании произошел какой-то поворот. И я пока не могла проследить за ним, повернуть вместе с ним, понять, что это за поворот такой и куда он ведет. Наверно, на трезвую голову это получится несравнимо лучше, но все равно ужасно хотелось разобраться прямо сейчас. Уже новый день, но Надька оставалась со мной. И никуда с приходом полуночи не пропала. И я никуда не переместилась. Хотя, по идее, я должна была лежать в постели в жизни номер один, пока мой клон подменяет меня в жизни номер два — в клубе, с Надей. Как мог произойти переход, но ничего вокруг не поменяться? Это же две разные жизни?

Так я шла и думала, забыв уже про уставшие ноги, затем полезла в сумочку, чтобы кому-нибудь позвонить и убедиться, но здесь меня поджидал сюрприз: загоревшийся дисплей телефона показывал, что сейчас уже семь утра. Ни фига себе! А я за размышлениями даже не заметила, что прошла чуть ли не половину города. Ой, мне же надо на работу!

Подождав немного на остановке, я плюхнулась в подъехавший автобус, затем немного пришлось пройтись пешком, но к восьми я вполне себе успевала. Хотя фирма работала с девяти, но начальникам положено приходить раньше. Да и когда простые работники являются ровно в девять, на них косо смотрят. Работать надо начинать как можно раньше, а заканчивать как можно позже. Лучше — вообще не заканчивать, ночевать на работе, не спя, а делая работу. Впрочем, я про это уже неоднократно рассказывала.

Увидев случайно свое отражение в витрине нашего магазина, я поморщилась, но что делать? К тому же, заму по финансам никто не посмеет ничего сказать про внешний вид. Споткнувшись на лестнице, удивилась: вроде это счастливая жизнь? Хотя в прошлый раз я тоже споткнулась, когда нашла десять тысяч баксов. На всякий случай пошарив руками по ступенькам и не заботясь о том, как это выглядит со стороны, я, ничего так и не найдя, возобновила подъем. Уже в коридоре, подходя к своему кабинету, наткнулась на босса. Выглядел он суровым. Как бы он меня ни облизывал, но приходить на работу, за версту распространяя запах пива, текилы и мартини, шатаясь и в грязной одежде (результат отдыха на дороге)?! Это даже для обожаемого заместителя слишком. Ну я хотя бы не опоздала!

На всякий случай широко улыбнувшись, я поздоровалась.

— Борисова?! — У Коня отвалилась челюсть. — Да как ты… Да как ты… Как… — Шеф начал задыхаться, потянул толстые ручонки к шее и начал судорожно пытаться ослабить узел галстука.

— Давайте я вам помогу! — с готовностью кинулась я спасать любимого начальника.

— Не смей! Не трогай! Руки прочь! — неожиданно начал брыкаться Петр Владимирович, отскакивая от меня и убирая от своего горла мои руки.

В коридор высыпали все сотрудники, которые успели прийти на работу.

— Ксюха, что ты делаешь? — завопила Алиска. — Перестань душить шефа!

— Я не душу, я спасаю! Он задыхается, видишь?

— Да что ты здесь делаешь-то? — продолжала квохтать та.

— Как что? — отпустила я наконец узел галстука, и начальник повалился на пол, зачем-то закрывая голову руками. — Я здесь работаю! И вообще, для вас я — Ксения Михайловна!

— Она сошла с ума, — с сожалением констатировала Люда, обращаясь к Алисе. — На почве безработности.

Я хотела было с ней поспорить, но, когда из моего (ха-ха, спорный момент) кабинета вышел не то вернувшийся, не то вовсе никуда не уезжавший Бычков Андрей Валентинович, разумно прикусила язык.

— Что происходит? — спросил новоявленный меня. Я лишь пожимала плечами, глупо хихикая. Как и подобает душевнобольной. — Что с вами? — обратился тот уже к начальнику.

— Она хочет моей смерти! — прохрипел Бойко, наконец освободив свою голову от своих же рук, а горло — от слишком тугого узла галстука. Бычков помог ему встать.

— Борисова! — с гневом и слезами пытался докричаться до меня очухавшийся босс. — Ты уволена! Еще неделю назад! Смирись! И прекрати сюда приходить! И вешать свою фотографию на стену почета!

— Это не я вешала! — возмутилось все мое естество. Вот стоит только в чем-то одном провиниться, тут же все грехи готовы приписать!

Только вот что происходит-то? Переход не осуществился? Я осталась в несчастливой жизни? Но Надька сказала, что я продаю толчки… Что происходит? Я перешла обратно всего через час, а не через сутки, как обычно?

Я попыталась пойти к лестнице, но пошатнулась и едва не упала.

— Да что вы с ней разговариваете? — сказал кто-то у меня за спиной. — Она же в дугаря пьяная!

После этих слов мой глаз приметил одинокий невзрачный диванчик в коридоре прямо под доской почета; понимая, что до дома не дойду, я прыжками его достигла и грохнулась, через секунду погрузившись в сон.

Понедельник, 24 сентября, жизнь № 1