Кома. Первая и вторая книги

Абраксас шагнул в небольшой палисадник и среди ветвей раскидистых яблонь разглядел Вадима. Он лежал в гамаке с книгой в руках и читал, время от времени откусывая от спелого, брызжущего соком золотистого яблока. Усталое, бледное лицо, залегшие под глазами тени — он выглядел таким разбитым и потерянным, что захотелось плакать.

Абраксас осторожно, стараясь не помять травы, подошел к гамаку, взял тонкое запястье, наклонился и откусил от яблока большой кусок.

— Сладкое. Что за сорт?

Вадим растерянно моргнул, отрываясь от книги. В прозрачных зеленых глазах плеснулось узнавание, губы сложились в неуверенную улыбку.

— Ты все-таки пришел!

— Я же обещал…

Вадим, сияя от радости, резко сел. Гамак опасно качнулся, книга полетела на землю, яблоко затерялось где-то в траве. Абраксасу было наплевать — он крепко держал своё сокровище. Вадим дрожал в его руках, целовал и плакал, перемешивая извинения с признаниями и самобичеваниями.

— Прости, пожалуйста, прости… Я так и не смог ничего поделать! Я хотел предупредить, правда!

— Не страшно. Всё хорошо. Ты только не плачь, не надо по мне плакать, — улыбался Абраксас. — У нас всё равно ничего бы не получилось.

— Я знаю, — всхлипнул Вадим, ломко улыбаясь в ответ. — Но я всё равно буду очень скучать.

— Я буду часто приходить к тебе.

Вадим уткнулся лбом ему в плечо и покачал головой.

— Не надо. Всё равно по истечении сорокового дня я перестану тебя видеть.

— Но я-то не перестану. И ты будешь знать, что я рядом.

Вадим вздохнул, прижимаясь всем телом, обнимая так, как будто хотел слиться воедино.

— Тогда я не смогу жить, — просто сказал он, но его тон вогнал Абраксаса в состояние ужаса. — У меня там остался один-единственный человек, понимаешь? Вся моя семья, все любимые — здесь. Если ты будешь приходить, я не выдержу. Не переживай, — улыбнулся он вдруг, разжимая объятья и касаясь губ легким поцелуем. — Ты забудешь. А потом вернешься. И начнешь новую жизнь в своем пижонском замке. Тебе понравился подарок на третины?

— Понравился.

Абраксас помолчал, задумчиво рассматривая печальное, но уже спокойное лицо юного жреца.

— Нет, — вдруг сказал он. — Я так не согласен.

— Что? — удивился Вадим.

— Северус не справляется, это очевидно. Тебе нужен еще один человек там, на стороне живых.

— Ты что, сосватать меня хочешь? — возмутился Вадим. — Мне теперь только жениться и можно! Северус не позволит…

— Твой Северус мне не указ, — озорно усмехнулся Абраксас. — А я не отдам тебя постороннему!

И сграбастал золотистые кудри, впиваясь в розовые губы жадным, жестким поцелуем. Чтобы до боли, до крови, до вышибающего последний разум наслаждения… Почувствовав металлический вкус, Абраксас не удержал рычания, а Вадим издал сладкий, воркующий стон и потянул на себя, укладываясь в гамак.

И отлетел в сторону.

— Совсем сдурел, с мертвецом целоваться?! — разъяренно ревел Медведь, потрясая Вадима за шкирку.

— Я… Ох… Что-то мне не хорошо… — пролепетал Вадим, оседая на землю. Его лицо плавно серело, вокруг губ разливалась голубая кайма. — Абраксас, ты что?..

Медведь развернулся и попытался схватить Малфоя, однако тот поднырнул и беспечно улыбнулся. В груди разливался знакомый жар, кончики пальцев покалывало. Пусть немного, самую каплю — но этого точно хватит, чтобы пробраться к священной белой кобыле и найти дорогу.

Абраксас поймал взгляд Вадима и подмигнул.

— Отдай! — разъяренно рычал друид. — Отдай сейчас же!

— Не отдам!

Абраксас увидел, как распахивается окно дома и в сад выглядывает Бригитта, и метнулся к забору.

— Вадим, я вернусь, слышишь? Ты только продержись! Я вернусь и не забуду! — крикнул он, бросаясь к мосту через реку.

За его спиной Вадим поставил Медведю подножку и повис на руке богини с отчаянным криком.

— Бабуля, не надо!

А потом Абраксас с размаху влетел в плотный белый туман, и навстречу ему вышли его родители, ведущие за роскошную гриву белую кобылу, в глазах которой клубилась дымка…

…Я взорву эти стены, я взломаю все двери,
Одолев все барьеры, победив все преграды.
Я сильнее, чем холод, я вернусь, ты поверь мне,
Оттуда, откуда никому нет возврата.