Команда

— Не толстеешь никак. А Клювик мой, меж прочим, животное благородное, нипочем тебя такого есть не станет, погрызет и выплюнет. Может, Клык соблазнится? Клык!

Волкодав послушно подходил, нюхал подсунутую ему под нос клетку, слюняво фыркал и отворачивался.

— Во, видишь? Брезгует. Все тобой брезгуют, тощий ты огузок. Вроде и не нужен, и выкинуть жалко, столько колбасы уже извел… Отдать, что ли, профессору Снейпу? Помню, варил я как-то зелье для Клыка, так там рецепт — сплошь крысиные хвосты да селезенки. Хоть какая от тебя польза… Эх, жалко, Норберта нет, вот тот бы сглотнул и не заметил.

Натешившись, Рубеус ставил клетку обратно в темный шкаф и садился за подготовку защиты для Клювокрыла. Малышка Гермиона, золотая голова, снабдила его кипой выписок из школьной библиотеки, Кингсли по старой дружбе покопался в министерских архивах, оба не пожалели времени на разбор всяких-разных юридических закавык, но проклятое хагридово косноязычие свело их усилия на нет. Зато у белобрыса язык был подвешен превосходно: «…бешеная тварь…», «…мой сын чудом остался жив…», «…безопасность наших детей в ваших руках…» Страшно не хватало Кеттлберна — большинство комиссионных старцев были его однокашниками, а остальных он когда-то учил — но наставник еще осенью укатил порыбачить на Амазонку, и с тех пор от него не было ни слуху, ни духу.

В потоке отчаянных усилий, направленных на попытку не проиграть апелляцию, Рубеус почти забыл о Скабберсе, лишь совал анимагу очередной сухарь с жухлым огурцом, хлопал дверцей шкафа и спешил к заваленному свитками столу. Потому новая просьба Дамблдора стала для него полной неожиданностью.

— Рональд должен получить свою крысу шестого июня, в день апелляции. — Директор сунул в рот карамельку и безмятежно улыбнулся. — Это очень важно, Рубеус, важнее всего, что мы имеем на сегодняшний день.

— Но как же… а Клювик?

— От того, насколько вовремя Скабберс вернется к хозяину, зависит, в том числе, и судьба Клювокрыла.

— Но… но…

— После слушания привяжи его на огороде, поближе к деревьям, и отправь Гарри сову. — Дамблдор подмигнул. — Думаю, если ты попросишь их не приходить, они обязательно явятся.

— Но Клювик…

— Клювик прекрасно проведет время на твоих роскошных грядках. Ты же меж тем вернешь Рону его крысу и выгонишь трио обратно в замок, причем так, чтобы они не вздумали задержаться возле хижины даже на секунду.

— Это если апелляция… нет?

— Апелляция свою задачу уже выполнила, больше толку от нее не будет.

— Какую задачу?

— Время, Рубеус. Она выиграла для нас время, и теперь мы должны правильно им распорядиться. Все в этой истории зависит от времени…

Директор вдруг перестал улыбаться, наклонился вперед, прижав грудью бороду к краю стола, и Хагрид неожиданно для себя разглядел, какие глубокие у старика морщины на лбу — куда глубже, чем вокруг глаз.

— Это очень, очень важно, Рубеус. Вызвать детей, отдать им Скабберса и выставить вон. Умоляю, не опоздай.

Позже лесничий голову сломал, пытаясь сообразить, каким чудом ребятки сумели за жалкие три часа переделать такую уйму дел: свести с огорода Клюва и забраться в Визжащую Хижину, выяснить отношения с Сириусом и приложить Снейпа, упустить Петтигрю и разогнать полсотни дементоров, загреметь в больничное крыло и устроить Блэку побег… Не иначе как раздвоились. Растут волшебнята…

«…еще как растут», — думал он в сентябре, впервые застав троицу вместе с младшей Уизли на поляне в глубине Леса. При свете звезд гриффиндорцы четко, сосредоточенно и с полной отдачей отрабатывали дуэльные стойки. Тихо звучали слова заклинаний, вращались палочки в руках, шуршали по осенней траве подолы мантий. Хагрид пристроился было за деревом смотреть, но оказалось, эта компания относится к вопросам безопасности не в пример серьезнее своих бесшабашных предшественников. Минуты не прошло, как Гарри поднял руку, и четверка мгновенно сгрудилась спина к спине, выставив палочки и вертя головами по сторонам. Пришлось уносить ноги — Хагрид отчего-то сомневался, что давнее знакомство убережет его от Обливиэйта, ребятишки сюда не в пиратов играть пришли. Вот и выросли птенцы, оперились… Проклюнулась было старая мысля про «доложить-не доложить», но Рубеус пнул ее прочь ‒ хватит, господин директор, навоспитывались, сосунки теперь сами с усами, и, если дать им волю, усы свои отрастят еще подлиннее вашей знаменитой бороды. Без подсказки все вызнают, во всем разберутся, со всем справятся и посадят вас между делом в большую, глубокую лужу…

В следующий раз Хагрид устроил себе наблюдательный пункт футах в двухстах от облюбованной заговорщиками полянки. Влез на высокое дерево, умостился на суку, повесил на шею летний подарок Кеттлберна — амулет под названием «Орлиный Глаз», вынул из кармана пакет с кексами и приготовился смотреть.

Спустился он только под утро, с чугунной головой, выпученными от проклятого амулета глазами и огромным уважением к юным полуночникам. Вот ведь племя человечье! Пока гром не грянет, с места не сдвинутся, но зато уж как приспичит — горы свернут. На уроках хоть бы на осьмушку так старались.