Команда

Добыча оказалась на диво верткой ‒ Нагини едва успевала сворачивать, повторяя резкие зигзаги заячьих скачков. Дважды она вовсе теряла его из виду, но оба раза ей везло ‒ вспорхнувшая птица подсказывала, куда направился шустрый ужин. Лес менялся: деревья редели, меж ними все чаще попадались крупные, покрытые мхом валуны, местность ощутимо шла на подъем. Заяц наконец-то начал выдыхаться, расстояние между ним и змеей неумолимо сокращалось. Еще чуть-чуть, еще немношшшко, мой сссладкий…

Заслышав близкое шипение, зверек вдруг отчаянно скакнул вбок, так что Нагини пролетела мимо футов на десять. Когда она вернулась, добыча снова была далеко. Сссволошшь ушшшассстая… всссе равно шшже сссъем…

— Ссссъешшшь? — внезапно осведомились из зарослей слева. — А я рассззве рассзрешшшил?

Ну вот, еще не хватало… впрочем, можно и конкурентом закусить.

— Кто ссздесссь?

— Не ссззнаешшь меня? Ссстранно.

— Она шшживет в сстарыхх рассззвалинах, — вмешались из зарослей справа. — Сссзлая ссстерва. Сссама пришшла. Накашшжем?

— Не торописссь. Объясссни ей.

— Как ссскашшжешшь. Сслушшай, сссесстра. У нассс правила. Нельссззя убивать бесс расссзрешшения. Ххочешшь ессть ‒ ссспросси. Понимаешшшь?

Ясно. Пара полозов, местные змеиные царьки. Съем обоих и стану королевой.

— Рассзрешшение… ты вкуссный?

— Ешшшь сссебе подобныхх? — В зарослях слева что-то тяжело заворочалось. — Некрасссиво…

— …и ссззабавно. — Справа застучали, осыпаясь, мелкие камни, из ложбинки, по которой удрал заяц, выкатились два здоровенных валуна. — Ты ссслышшал? Она сссобираетсся сссъессть нассс!

— Шштошшж, пусссть попробует…

Камни Нагини не понравились ‒ сдвинуть их с места было под силу разве что великану. Похоже, в этих лесах водятся хищники пострашнее самой Нагини. Она медленно изогнула тело длинной петлей, готовясь дать деру, но не успела ‒ над макушкой кривой елки слева взметнулась исполинская змеиная голова.

— Сссалют, малышшка. Кушшать подано.

— Или нашнешшь сс меня? — Из кустов справа высунулась вторая голова, позади Нагини, с хрустом ломая ветки, отрезая путь к бегству, обрушился гигантский змеиный хвост. — Сссмотри не подависссь.

Нагини оцепенела. В прошлой, теперь уже почти забытой жизни она хорошо знала, что такое страх и отчаяние ‒ именно они когда-то вынудили ее согласиться на жуткий обряд. Ни одна албанская рептилия по своей воле не приблизилась бы к обиталищу Черного Облака, но молодой змее просто некуда больше было деваться: детеныши ‒ первый и последний ее выводок ‒ вылупились слабенькими, сама она получила рану на охоте, рядом угнездилась парочка беркутов… Хозяин не отказал в защите, однако и взамен потребовал немало. Обряд изменил все. Вслед за бедами исчезли прежние заботы, вместе с силой пришло равнодушие. Она даже не знает, выросли ли ее дети ‒ или так и остались там, в уютном гнездышке под трухлявым пнем…

Два василиска некоторое время молча покачивались над замершей змеей.

— Кататония (1), — наконец изрек тот, что справа. — К шшему мы уссстроили этот сссырк?

— Я думал, она рассзосзлитссся и нападет… — удрученно откликнулся левый.

— Ты сссебя видел? Кто в ссздравом уме ссстанет нападать? Убей ‒ и всссе.

— Так просссто?

— Непросссто, ссзнаю… — Правый убрал хвост с тропинки. — Иссзвини, не помогу ‒ я в сссзавяссзке. Ссснейпа поссзвать?

— Я сссам, — прошипел василиск слева.

И откусил Нагини голову.

Весь путь от директорского кабинета до острова Альбус Дамблдор скромно гордился собой. Он никогда прилюдно не обсуждал своих заслуг, и даже самый рьяный недоброжелатель не сумел бы обвинить его в тщеславии, но художник есть художник ‒ на досуге, в тишине и одиночестве, он любил вспомнить былое и посмаковать свою несомненную гениальность.