Команда

Краснокумска нужна для того, чтобы в Интернете, на сайте

“Кавказцентр”, поднялась шумиха об очередном успехе моджахедов, чтобы в разных странах вновь встрепенулись разномастные правозащитники, чтобы не прерывался поток денег и оружия из-за кордона.

“Мы все умрем здесь”, – подумал Али-хан, но отнесся к этому с философским спокойствием. Пути назад все рано не было.

Между тем осада могла затянуться надолго, и надо было где-то разместить своих людей, нуждавшихся в пище, отдыхе и воде для омовения. Этим занимался Ильяс. Прежде всего, он позаботился о командире, у которого рана на плече внезапно дала о себе знать дергающей болью и новым кровотечением. Двухэтажный частный дом, чудом сохранившийся в центре, казался идеальным местом для постоя.

Там проживала семья Куренных.

Ильяс, подгоняя хозяев дулом автомата, бесцеремонно выставил на улицу Алика, его мать и бабушку. Бабушка, совершенно бесстрашная оттого, что жизнь ее находилась на излете, учинила настоящий бунт.

– Вы что же это творите, фашисты! – ломким голосом закричала она, наскакивая на Ильяса, как отважная наседка.

– Прикуси язык, женщина! – отрезал Ильяс.

– Еще чего! Будут мне в моем доме приказывать всякие черно…

Алик не дал договорить оскорбительное слово, прикрыв бабушке рот ладонью. И очень вовремя. Глаза Ильяса побелели от бешенства, и палец лег на курок.

Бабушку с трудом удалось угомонить, усадив ее на лавочку в палисаднике.

– Что же нам теперь делать? – растерянно спросила у Алика мать.

– Не знаю…

– Может, к Фроловым пойти? Они приютят, я уверена.

Однако к соседям идти не пришлось. Появившийся Али-хан укоризненно покачал головой и тут же все перерешил. Он вернул семью в дом, а сам расположился в столовой, где прилег на диван и закрыл глаза.

– Я сейчас доктора приведу, – пробурчал Ильяс, явно недовольный поведением командира.

– Не надо, – поморщился Али-хан. – Делами займись.

Ильяс ушел, оставив в доме одного боевика для охраны.

Дел действительно было по горло. Поэтому рыть окопы пришлось местным. Боевики, поигрывая автоматами, прошлись по домам и выкурили оттуда всех, кто попался под руку. Взрослых среди них оказалось совсем немного. В основном это были пацаны и девчонки, всякими хитростями избежавшие поездки на огороды.

Вломились моджахеды и в квартиру Назаровых, где Марьяна пыталась напоить из пипетки едва дышавшую, но еще живую Найду. Хромова сделала псине перевязку (недаром же собиралась поступать в медицинский) и сейчас уговаривала перепуганную Сашку сбегать в аптеку за пенициллином.

– С нами пойдете! – сказал девушкам один из боевиков.

– Мы не можем! – возразила Марьяна. – Вы же видите, у нас больная собака!

В ответ раздался издевательский смех.

Второй боевик заметил лежавший на столе мобильник Марьяны, схватил его и сунул в карман. Он выполнял волю командира, приказавшего забирать у населения все мобильники, и протесты Марьяны ни к чему не привели. Потом боевики вытолкали сестер на улицу, где девушки присоединились к небольшой колонне, в которой уже стояли Алик

Куренной, Чебурашка, Андрей Тюменев, Людка Швецова и еще десятка два человек, на беду оказавшихся дома.

Боевики наведались и в дом Касымовых, где за поздним завтраком сидели ничего не подозревавшие о происшедшем хозяин – Равиль

Касымов, главврач местной больницы, его жена и четверо детей малмала меньше, старшим из которых был шестнадцатилетний Ринат.

Когда боевики поняли, что попали в татарскую семью да еще углядели на книжной полке Коран в золоченой обложке, пыла у них поубавилось.

– Мусульманин? – спросил один из боевиков у главы семьи.

– Да, – ответил тот.

Касымовы никогда не скрывали этого, и никто в городке не смотрел на них косо. Тут вообще был самый настоящий интернационал, и никому в голову не приходило вспоминать, что, например, Куренные самые настоящие хохлы, Тюменевы – русские, Швецовы – из кубанских казаков, а Чвановы – цыганских кровей. Доносившиеся до Краснокумска слухи, что где-то в больших городах случаются кровавые разборки – там таджика зарежут, там армянина до смерти изобьют – казались какой-то первобытной дикостью. А бритоголовых подонков, которыми в

Краснокумске и не пахло, здесь считали самыми настоящими психами, непонятно почему разгуливающими на свободе.

Непьющая татарская семья Касымовых, жившая по своим строгим, хотя и непонятным правилам, считалась в городе примерной. Шамиль Касымов был уважаемым человеком. Скольких больных поднял на ноги! А с приветливой супругой его, Фатьмой, всегда можно было перекинуться добрым словом да взять у нее рецепт настоящего бешбармака.

Боевики стояли, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.

– Вы кто такие? – спросил Касымов-старший. – И вообще что происходит?

– Ничего, – прозвучало в ответ. – Аллах акбар!..

И непонятные люди с автоматами убрались, оставив семейство Касымовых в недоумении и тревоге.

Как только за ними захлопнулась дверь, Касымов-старший бросился к телефону. Но в трубке стояла зловещая тишина, и стало понятно, что случилось нечто страшное.