Команда

Переговорщик был человеком средних лет в штатской одежде. Никакого волнения в нем не чувствовалось. Он опустился на стул и выжидательно посмотрел на Али-хана.

– Слушаю вас, – сказал Али-хан.

– Это я хотел бы вас послушать, – неожиданно дружелюбным тоном ответил переговорщик.

– Вы ведь получили мое письмо? – сухо спросил Али-хан.

– Получили.

– Там все сказано. Наши требования не изменились.

– Они невыполнимы, – сказал переговорщик с извиняющейся улыбкой.

Однако Али-хан не был настроен на светскую беседу.

– Мне нечего добавить, – сказал он.

– Но вы же прекрасно понимаете, что, если бы мы даже приняли ваши требования, их невозможно выполнить немедленно, – развел руками переговорщик. – И за неделю невозможно. И даже за месяц. Ведь вы военный человек и сами знаете, что вывод наших частей со всего

Кавказа – долгий процесс.

– Вы начните. Потом поговорим.

– А как вы себе представляете освобождение ваших людей, находящихся в заключении? – продолжил переговорщик, будто не слыша Али-хана. -

Ведь они отбывают наказание по приговору суда. Его отменить невозможно.

– Все возможно, если на то есть добрая воля, – возразил Али-хан. – В конце концов существует обмен.

– Обменять мирных людей, взятых в заложники, на ваших бойцов, у которых руки по локоть в крови? – удивленно спросил переговорщик. -

Вы считаете, что это равноценный обмен?

– Перед Аллахом все равны.

– Я, простите, не большой знаток Корана, но сомневаюсь, что в нем можно найти оправдание захвату больницы.

Лицо Али-хана покраснело от сдерживаемого гнева.

– Не судите о том, чего не знаете! – резко сказал он. – Я не собираюсь читать вам суры, которых вы все равно не поймете. Ситуация предельно ясная. Если вам больше нечего сказать, давайте на этом и закончим!

– Но вы же еще не выслушали наши предложения! – напомнил переговорщик.

– Я их и так знаю, – презрительно усмехнулся Али-хан. – Мы складываем оружие, а вы даете нам спокойно уйти из города. Так?

– Не совсем, – мягко возразил переговорщик. – На сдаче оружия мы не настаиваем. Нам известно, что отдать оружие противнику для ваших людей несмываемый позор. Можете оставить его себе. Но вы мне дадите слово, что никто из находящихся в больнице не пострадает и с вашей стороны не будет произведено ни одного выстрела. Офицерскому слову мы готовы поверить.

– Я больше не офицер.

– Но вы им были!

– Верно, был, – с горечью сказал Али-хан. – Но я давал присягу другой стране. Теперь я от нее свободен.

– Но не от офицерской чести. Я со своей стороны гарантирую, что ваш отряд уйдет беспрепятственно.

– Извините, не верю.

– Не верите? Почему?

– Потому что мне известны случаи, когда такая договоренность нарушалась, – сказал Али-хан. – Людей безжалостно расстреливали и брали в плен. Не слышали? А ведь такое бывало. И все преподносилось как военная хитрость. Как у вас говорится, война все спишет!

Переговорщик на мгновение задумался, а потом сказал:

– Я готов сам стать заложником. И, если договоренность будет нарушена, мне – первая пуля.

– Слабое утешение, – снова усмехнулся Али-хан. – Но все это пустые разговоры, недостойные настоящих мужчин. Мы уйдем отсюда только на наших условиях. В противном случае будем стоять до конца. И вам это обойдется дорого. Очень дорого.

– Да, я знаю, вы умеете сражаться, – сказал переговорщик. – Но какой в этом смысл? Начнется бойня. Вы, по вашим понятиям, геройски погибнете. Однако никакого коренного перелома не произойдет. К чему тогда бессмысленные жертвы с обеих сторон?

– Надо было раньше об этом думать, – покачал головой Али-хан.

– Но и сейчас не поздно.

– Поздно.

Больше говорить было не о чем. Переговорщик ушел, пообещав связаться с Али-ханом в течение получаса. Амир молча кивнул. Ничего хорошего от этого звонка он не ожидал.

Беда, как известно, не приходит одна.

Андрюха Тюменев сделал неловкий шаг, поскользнулся и, чтобы не упасть, оперся о стену. Фонарик выскользнул из его руки и с негромким плеском упал вниз. Непроницаемая мгла сомкнулась вокруг ребят.

– Блин! – сплюнул Тюменев.

Он присел и стал водить рукой в зловонной жиже. Фонарик удалось нащупать довольно быстро. Но батарейка уже успела промокнуть, и

Андрюха только зря вывозился в грязи.

– Так куда теперь идти? – нетерпеливо спросил Алик. – Налево или направо?

– А хрен его знает! – честно признался Тюменев. – Давайте разделимся. Двое туда пойдут, а двое сюда.

– Нет, – сказал Куренной. – Надо вместе держаться. А то заблудимся и будем тут ползать неделю.

– Алик прав, – поддержал Куренного Ринат.

Они на ощупь двинулись вправо, и шагов через двадцать шедший впереди

Андрюха наткнулся на железную лесенку, уходящую вверх.

– Есть! – радостно воскликнул он. – Тут колодец!

– Тот самый?- спросил Витек.

– Посмотреть надо.

Тюменев вскарабкался по скользким ступенькам и уткнулся головой в крышку люка. Он попробовал ее приподнять, но крышка оказалась слишком тяжела. Как ни пыхтел Андрюха, ему не удалось сдвинуть ее с места.

– Плотно сидит, зараза! – сказал Тюменев. – Помогите кто-нибудь.