Команда хоть куда

Иными словами, день своего ареста господин Джавьяр встретил почти без охраны. На пепелище собственной виллы, которую так и не успели толком восстановить. И без изрядной доли неправедно нажитых богатств. Остатки которых он уже и не надеялся вывезти.

Наемники разбежались. А рисковать своей шкурой и посудиной, пытаясь вывезти за море врага королевства, не решился даже самый прожженный авантюрист. И ни за какое золото.

А потом минула еще пара дней — и арестант превратился в смертника. Чтоб взойти на эшафот… какой-нибудь хронист наверняка написал бы: «без страха и с молчаливым достоинством». Действительности такая формулировка соответствовала примерно в той же степени, что и произнесенная глашатаем речь.

Правда же заключалась в том, что не был господин Джавьяр ни дворянином, ни даже простым воином. А значит, о возможности умереть с достоинством он отродясь не задумывался. Вообще не видя в том смысла.

Но был господин Джавьяр дельцом. А люди данной породы, хоть и не чужды риска, но уж за жизнь свою цепляются руками, ногами, зубами. Короче, всем, чем можно. Вот только как цепляться, коль точек опоры совсем и не осталось.

А то, что принял Джавьяр смерть молча… точнее, хотел принять, так не было в этом никакого особенного достоинства. Просто слова потеряли для него смысл, обесценились. Все же, что обесценилось, не представляет обычно для дельцов ни малейшего интереса.

Но в полном молчании уйти ему не дали.

— Тебе есть, что сказать напоследок? — точно из неведомых далей донесся до Джавьяра голос генерал-губернатора: жирный, самодовольный и чуточку злорадный.

— Почему нет? — отозвался висельник глухо, — я ни в чем не раскаиваюсь… и ни о чем не жалею… так и запомните. То же самое могу повторить, когда предстану перед богами. Видно, так уж устроена жизнь. Что если живешь на широкую ногу, то выходит обычно недолго. А ты, свинья… и вы все — наслаждайтесь своими маленькими уютными мирками. Наслаждайтесь… радуйтесь, пока есть такая возможность.

Последняя фраза, прозвучавшая двусмысленно и зловеще, потонула в гуле гневных голосов толпы.

К слову сказать, по крайней мере, генерал-губернатору наслаждаться своим теплым местечком оставалось недолго. Да, суда и виселицы ему удалось избежать. Зато в Каз-Рошале уже готовился указ о переводе нечистого на руку управителя Колонии на новую должность. Ему предстояло принять командование дальним гарнизоном где-то у северных границ. А тепла в тех краях было, наверное, еще даже меньше, чем возможностей невозбранно набивать карманы.

А часы жизни Джавьяра отсчитывали последние секунды. Палач подошел к нему, чтоб надеть на шею петлю и затянуть. Затем под ногами висельника со скрипом открылся люк. Миг — и грузное тело безвольно повисло в воздухе. Можно было опускать занавес… если б таковой имелся.

С площади жители Веллунда уходили в большинстве своем довольные. За исключением некоторых слабонервных и впечатлительных личностей. Для остальных торжество справедливости было, безусловно, приятным событием. Даже в своем крайнем, и вроде как жестоком, проявлении. И не беда, что в мире оставалось еще много зла и несправедливости. Зато Колония избавилась разом от двух невзгод: негласного хозяина и блокады. Опять же непредвиденное зрелище для неизбалованного веллундского люда лишним не стало.

Довольным остался и генерал-губернатор. Он еще не знал о следующей вехе своей карьеры. А значит, пока мог полагать, что вышел-де сухим из воды.

Ну а более всех имел повод для довольства командир эскадры. На чьей совести была разве что кровь гнилого дельца Джавьяра. Да скольких-то незадачливых беглецов из блокированной гавани — и то, если верить слухам. Доверенная эскадре миссия по наведению порядка в Колонии прошла без штурма, уличных боев и обстрела Веллунда из пушек. Подданные его величества, добропорядочные и не очень, почти не пострадали. А значит, адмирал не подвел его величества. Король Лодвиг Третий мог по-прежнему с полным правом именоваться Милосердным.

* * *

Но не будем забывать и о людях, без которых королевский флот еще долго мог не побеспокоить Колонию. Тем более что в их случае говорить о триумфе, как ни странно, не приходилось.

И прежде это касалось конфидента его величества — сэра Ролана. Говоря по правде, на обратном пути в Каз-Рошал он даже плохо себе представлял, с чего начать предстоящий доклад. Тем для него имелось две… и одна хуже другой.

Во-первых, ожерелье принцессы, ради которого, собственно, конфидент и отправился за море. Как оказалось, похищенное украшение успело стать недосягаемым для королевской руки. А точнее, один из слагавших его камней, изумруд, возвратился к законным владельцам — племени дшерров.

Во-вторых, и над дшеррами, и над людьми нависла общая угроза. Рой, чудовищный и легендарный. Не имевший никаких потребностей кроме питания и размножения. И ради оных пожирающий и истребляющий все живое на своем пути.

Как одолеть Рой, сэр Ролан, в общем-то, знал… точнее, представлял себе. Против чудовищ с пустошей юга могла помочь Серая Гниль. Секретное и смертоносное снадобье, созданное ведьмами Ковена.