Команда «мечты»

– И зря! – ухмыльнулась горгулья. – Что может быть прекраснее, чем ор лежа, ор сидя, ор на ручках и хит детской программы – ор столбиком! А как развивается координация, когда ты в ночи крадешься к детской кроватке среди разбросанных игрушек, ориентируясь только на звук голосящего спиногрыза! Но и это не все! В программе карапуза безлимит на молочную сиську, экскурсия с элементами квеста по самым травмоопасным местам дома, бессменные хиты «не хочу», «дай», «купи» и круглосуточный бесплатный цирк с мамой в роли клоуна и папой в роли вьючного животного.

– Отпад… – как всегда, меланхолично отозвалась Айрис и тихо засопела.

Ненадолго.

Пинком распахнув входную дверь, в коридор, а затем и в гостиную ректорского домика влетел помятый, растрепанный и безумно счастливый профессор Тесме.

– Нашел! – закричал он, победно поднимая за горловину холщовый мешок.

– Что нашел? – подозрительно прищурилась горгулья, и даже Айрис приподнялась со своего места.

– Петуха нашел! – радостно заявил профессор Тесме. – Все подпольные клубы обежал, но нашел красавца. Чемпион прошлого сезона в боях тяжеловесов. Там такой гребень… А уж крылья и клюв – мама не горюй! Но главное, голосит, как трубы Иерихона!

И в доказательство своих слов Тесме вытряхнул птицу из мешка.

– М-да… – протянула помощница ректора, оглядывая так называемого «петуха».

Помятый, побитый, блеклый. Если пернатый и был когда-то чемпионом, то очень давно, а теперь птичка вышла на заслуженную пенсию и коротала последние деньки, пока не понадобилась чокнутому профессору.

– И зачем нам этот суповой набор? – уточнила Айрис с видом: «Старик, ты где так головой стукнулся?»

Петух, до этого клевавший узор на ковре, так же покосился на профессора.

– Как – зачем! – возмутился Тесме. – Даже детям известно: заслышав крик петуха, испуганные наги возвращаются в человеческий облик.

– Это известно детям, потому что это детские страшилки, – буркнула Айрис, кутаясь в одеяло.

Глаза профессора заблестели нехорошим блеском экспериментатора со стажем.

– Вот и проверим!

Вытаращив глаза, Гуля молча наблюдала за тем, как неглупый с виду мужчина гоняется за по-прежнему проворным петухом и тащит отчаянно бьющую крыльями птицу в сторону подвала.

– Дурдом! – наконец смирилась с очевидным каменная горгулья и постаралась заснуть.

* * *

Утро началось с провокации. Глошад смахнул кончиками пальцев волосы от моего ушка и хрипло уточнил:

– Уже влюбилась в меня?

Точнее, не так!

Утро началось с того, что я широко зевнула и пошла спать. Глошад клятвенно уверил, что посягать на единственную в номере кровать не собирается, и вообще, у него в планах сидеть и думать, как склонить Итона-Бенедикта к сотрудничеству. Пожелав горе-интригану удачи, я прошмыгнула в ванную, оставила на бортике одежду и вернулась в комнату уже на четырех лапах.

Грациозно виляя эм-м… хвостом, черная красавица продефилировала по комнате, обогнув по широкой дуге софу с погруженным в нелегкие думы принцем, запрыгнула на кровать и, предварительно потоптавшись, легла.

Кошачья сущность не любила гостиничные номера (уж слишком мерзко пахли матрасы сотнями чужих тел), но хвостатая уступила моей просьбе подежурить, дав возможность человеческому телу поспать без нервотрепки. А вдруг кому опять понадобится меня похитить. Или хуже того, в гостиничный номер заявится разгневанный Джером и Ко.

Нет уж, дудки! Пардочка хочет спать.

Где-то через полчаса, презрев принесенную клятву и переступив через собственные уверения, на край кровати завалился Глошад и громко (это с точки зрения чувствительных кошачьих ушек) засопел. Черная кошка не смогла снести такого вопиющего нарушения территориальных границ и отправилась мстить. Мстя оказалась коварной, но совершенно напрасной. Едва кошка прыгнула на обидчика, как сработал блокиратор, и вместо черной гладкой шкуры на грудь принца легла моя спящая голова.

Глошад что-то сонно проворчал и теснее прижал меня к своему боку. Так мы и продрыхли все оставшиеся до побудки полтора часа.

Скорее почувствовав, чем расслышав звук будильника, я сонно заворочалась и вцепилась в теплую, восхитительно пахнущую живую подушку. Ибо нет ничего трагичнее, чем расставание. Расставание с крепкими объятьями сна!

А потом Глошад нарушил всю идиллию:

– Уже влюбилась в меня?

Если это такой странный способ поднять девушку с кровати, то он работает. Смахнув с ресниц остатки сна, я громко фыркнула, села и потянулась.

Томно. Сладко. До тихого хруста. Еще и по плечам провела, якобы убирая назад темный густой водопад из волос. Все для Глошада. Точнее, все для того, чтобы этот самоуверенный принц понял, кто и в кого тут должен влюбляться.

С не меньшей грацией спустила ноги на пол и пружинящим шагом отправилась за одеждой. Торжествующей улыбки не скрывала, но в сторону Глоша нарочно не смотрела, чтобы не выйти из роли. С него станется закатить глаза или прыснуть от смеха, потешаясь над моими телодвижениями. И только в дверях ванной позволила себе повернуться и бросить мимолетный взгляд на спасителя.

Уж лучше бы шла себе и шла, не оглядываясь!