Команда мести

– Слушай, Максим, а как ты их узнаешь? Ну, когда они пойдут?

– Узнаю, – все с той же, непонятной Василию, уверенностью ответил Оболенский.

– А вот того, толстого, в кабаке… – опять заерзал в кресле Скопцов. – Ты что, не мог его дожать? Ну, чтобы он самого Бобошерова этого отдал? Он ведь знает, зуб даю, где эта скотина прячется!

– Наверное, мог, – чуть поразмыслив, ответил Максим. – Просто времени не хватило. Да и тяжело… Мы ведь на его площадке были, в месте, ему привычном и близком, там, где он чувствует себя уверенно и спокойно. Пришлось бы долго ломать его защиту, а у нас – цейтнот…

Из всего сказанного Василий, наверное, понял только одно слово – «цейтнот». Шахматный термин – нехватка времени. А остальное – «защита», «ломать»… Это оставалось китайской грамотой.

– Слушай, а почему мы только вдвоем? Почему еще ваших не позвал? Тот же ОПОН не подключил? – не унимался Скопцов.

– Много народа – больше возможности «спалиться», – ответил Максим. – И потом… Я не думаю плохо об Игоре, давно его знаю. Но ведь Бобошеров почему-то сменил жилье… Кто-то же предупредил его о том, что на него вышли. Так что, Вася, придется нам с тобой вдвоем управляться. Поэтому давай-ка подремлем малость – утром нам надо быть в форме.

Посидев некоторое время, Оболенский хлопнул себя по лбу:

– Черт! Забыл совсем! – Он взялся за телефон, набрал номер. – Игорь, это я! Слушай, просто из головы вон. Ты риелторов-то отпустил?

– В камере уже.

– Так они же «не при делах», – удивился Максим.

– Ага, как же! Раскололись на три мошенничества. Я их «тряпичникам» отдал.

– А! Тогда ладно, – успокоенный Максим откинулся на спинку сиденья и прикрыл глаза. До утра было еще далеко.

Бобошеров, запершись в своей комнате, вертел в руках телефон. Он понимал – звонить необходимо. События стали развиваться не так, как планировалось. Все понеслось под откос. И не исключено, что уже завтра он может оказаться в полицейской камере, откуда не выйдет в ближайшие лет двадцать. Так что без помощи ему не обойтись.

Но… Захотят ли ему помочь? Этого он не знал наверняка. Страшно было звонить. И страшно было оставаться один на один со своими проблемами. В том, что эти самые проблемы были созданы им же, Бобошеров не желал признаваться даже себе.

Наконец, тяжело вздохнув, Тошали набрал номер.

– Да? – ответили почти сразу.

– Это я… – негромко сказал Бобошеров.

– Так-так… – Короткая пауза на той стороне. – И чем обязан?

– У меня проблемы…

– Ты где сейчас?

– В Красногорске. В Сибири.

– Насколько серьезны твои проблемы? – Человек не задавал лишних вопросов – прекрасно знал, чем занимается Бобошеров. – С большой партией прихватили?

– Хуже… – признался Бобошеров. И замолчал.

– Не тяни кота за хвост, – посоветовал его собеседник. – Давай по существу.

– Один из моих людей… – Тошали оглянулся на дверь и чуть понизил голос, – совершил убийство. Валят на меня…

Собеседник наркодельца разразился энергичной тирадой, основные слова в которой не подлежали цензуре. Выплеснув таким образом эмоции, спросил:

– И чего ты от меня хочешь? Пусть менты разбираются. Если ты невиновен – отпустят.

– Вытащите меня отсюда, – взмолился Бобошеров. – Пусть они берут убийцу, мне он не нужен. А меня – вытащите! Я отработаю! Хлебом клянусь, вы не пожалеете…

Повисла долгая тягучая пауза. Тошали, затаив дыхание, ждал ответа.

– Хорошо… – через несколько секунд сказал его собеседник. – Я подумаю, чем можно тебе помочь. Но только убийца должен достаться полицейским.

– Как скажете, уважаемый, – наркоделец с трудом сдержался, не дал проявиться ликующим ноткам в голосе. – Все будет так, как вы скажете!

– Все. Жди. – Собеседник Бобошерова отключил свой телефон.

Тошали тяжело вздохнул. Этот короткий разговор стоил ему нескольких лет жизни. Наркоделец отер рукой лоб – за какие-то секунды он вспотел так, будто преодолел бегом дистанцию в несколько километров, и поднялся. Ноги чуть подрагивали – последствия пережитого только что нервного напряжения. Но это ничего, не смертельно.

Бобошеров подошел к двери, открыл ее, выглянул в комнату.

Вся его команда находилась здесь. Новруз, надежный и преданный, как пес, телохранитель, мрачный здоровяк, сидел у самой двери, охраняя покой шефа. Чуть в стороне, на диване, в расслабленной позе лежал стрелок Олим. Он только что принял очередную дозу. Лицо растеклось в блаженной гримасе, глаза полуприкрыты, из угла приоткрытого рта стекает на грязный воротник рубашки струйка слюны…

– Шараф, – обратился Тошали к третьему члену своей банды. – Зайди на минутку.

Шараф – из местных таджиков. Точнее, из тех, кто приехал в Сибирь достаточно давно, чтобы считаться здесь своим. Проверенный человек, не единожды выполнявший довольно скользкие поручения Бобошерова.

– Слушай меня, – начал Тошали после того, как Шараф плотно прикрыл за собой дверь. – Завтра Олим убьет того человека… Ты его отвезешь с утра. А когда он сделает дело, убьешь его. Оружие оставишь при нем. И позвонишь ментам. Ты меня понял?

– Понял, уважаемый, – склонил голову в поклоне Шараф.

– Все, иди, – милостиво кивнул Тошали. – Я не останусь в долгу, ты знаешь…