Команда скелетов

И когда я уже собрался выключить его, перегнав движок в самый конец коротковолнового диапазона, мне показалось, что я расслышал одно-единственное слово.

И все. Я прислушивался еще целый час, но больше ничего не услышал. Если это одно-единственное слово действительно прозвучало, оно, должно быть, прорвалось через какой-то крошечный разрыв в гасящем радиоволны тумане, разрыв, который тут же снова сомкнулся.

Одно слово.

Мне надо поспать… если я смогу уснуть без того, что до утра меня будут преследовать во сне лица Олли Викса, миссис Кармоди, носильщика Норма… и лицо Стефф, на которое падает тень от широких полей соломенной шляпы.

Здесь есть ресторан, типичный для отелей «Ховард Джонсонс» ресторан с обеденным залом и длинным в форме подковы прилавком с закусками. Я собираюсь оставить эти страницы на прилавке, и, может быть, когда-нибудь кто-нибудь их найдет и прочтет.

Одно слово.

Если только я действительно его слышал. Если только.

Надо ложиться спать. Но сначала я поцелую сына и шепну ему на ухо целых два слова. Знаете, чтобы не снилось ничего плохого.

Два слова.

Одно из них – то самое: «Хартфорд».

Другое слово – «надежда».

Здесь тоже водятся тигры

[3]

Чарлзу стало совсем невтерпеж. Уже не имело смысла убеждать себя, что он сможет дотянуть до перемены. Мочевой пузырь исходил криком, и мисс Берд заметила, что он ерзает на стуле.

В начальной школе на Акорн-стрит в третьем классе преподавали три учительницы. Мисс Кинни, молодая пухленькая блондинка, за которой после занятий заезжал дружок на синем «камаро». Миссис Траск, плоская, как доска, которая заплетала волосы в косички и оглушительно смеялась. И мисс Берд.

Чарлз знал, что такое может случиться с ним только на уроке мисс Берд. Давно знал. Понимал, что этого не избежать. Потому что она не разрешала детям уходить с уроков в подвал. В подвале, говорила мисс Берд, стоят бойлеры, а хорошо воспитанные дамы и господа в подвал не ходят, потому что там грязно и ужасно. Тем более не ходят в подвал юные дамы и господа. Они ходят в туалет.

Чарлз вновь заерзал на стуле.

Тут уж мисс Берд взяла его в оборот.

– Чарлз, – обратилась она к нему, по-прежнему тыча указкой в Боливию, – тебе надо в туалет?

Кэти Скотт, сидящая впереди, хихикнула, благоразумно прикрыв рот рукой.

Кенни Гриффен прыснул и пнул Чарлза под столом.

Чарлз покраснел как свекла.

– Говори, Чарлз, – радостно продолжила мисс Берд. – Тебе надо…

(помочиться, она сейчас скажет помочиться, как всегда)

– Да, мисс Берд.

– Что – да?

– Мне надо спуститься в под… пойти в туалет.

Мисс Берд заулыбалась.

– Хорошо, Чарлз. Ты можешь пойти в туалет и помочиться. Ведь ты идешь туда именно для этого? Помочиться?

Чарлз кивнул, сгорая от стыда.

– Очень хорошо. Иди, Чарлз. И в следующий раз, пожалуйста, не дожидайся, пока я спрошу, надо ли тебе в туалет.

Все захихикали. Мисс Берд постучала указкой по доске.

Чарлз поплелся к двери. Тридцать пар глаз впились ему в спину, и каждый из его одноклассников, включая Кэти Скотт, знал, что он идет в туалет, помочиться. А дверь оказалась так далеко! Мисс Берд не продолжила урок. Нет, она хранила молчание, пока он не открыл дверь, не вышел в пустой (какое счастье!) коридор и не закрыл ее за собой.

Спустился к мужскому туалету,

(в подвал, в подвал, в подвал, КАК ХОЧУ, ТАК И ГОВОРЮ)

ведя пальцем по холодной шероховатой стене, пощелкав по доске объявлений и аккуратно погладив стеклянный квадрат

(РАЗБИТЬ СТЕКЛО В СЛУЧАЕ ОПАСНОСТИ)

прикрывающий кнопку пожарной тревоги.

Мисс Берд это нравилось. Она млела от удовольствия, вгоняя его в краску. На глазах у Кэти Скотт (вот уж у кого никогда не возникало желания спуститься в подвал во время урока) и остальных.

Старая с-у-к-а, подумал он. Последнее слово Чарлз произнес по буквам, потому что годом раньше пришел к выводу, что произносить нехорошие слова по буквам – не грех.

Он вошел в мужской туалет.

Там царила прохлада, а в воздухе стоял слабый, но не такой уж и неприятный запах хлорки. Во время урока тут было чисто, тихо и безлюдно, не то что в прокуренном сортире кинотеатра «Звезда».

Туалет

(!подвал!)

построили в виде буквы L. Короткая перекладина начиналась у двери. На стене квадратные зеркала, под ними – фаянсовые раковины, тут же висели бумажные полотенца. Длинную перекладину занимали два писсуара и три кабинки.

Мельком глянув на отражение своего худого, бледного лица в одном из зеркал, Чарлз повернул за угол.

Тигр лежал в дальнем конце, прямо под окошком с матовым стеклом. Большой тигр с черными полосами на желто-коричневой шкуре. При появлении Чарлза он вскинул голову, его зеленые глаза сузились. Из пасти вырвалось негромкое рычание. Мышцы напряглись, тигр поднялся на мощные лапы. Хвост застучал по последнему в ряду писсуару.

Выглядел тигр очень голодным и дурно воспитанным.