Команда скелетов

Действующие в колледже инструкции не допускали хранения оружия, даже охотничьих карабинов, в комнатах общежития, но контролировались они не очень жестко. Вот и Гарриш забрал карабин из камеры хранения днем раньше, самолично расписавшись на бланке-разрешении на выдачу оружия. Карабин он уложил в водонепроницаемый чехол и спрятал в лесу за футбольным полем. А в три часа утра сходил за ним и принес в свою комнату. Благо все спали и его никто не заметил.

Гарриш посидел на кровати, положив карабин на колени, поплакал. «Мыслитель» смотрел на него с туалетного сиденья. Гарриш положил карабин на кровать, поднялся, подошел к столу Свина, взял керамическую статуэтку и хряпнул об пол. И тут же в дверь постучали.

Гарриш спрятал карабин под кровать.

– Входите.

Вошел Бейли, в одних трусах. Из пупка торчала вата. Вот уж у кого не было будущего. Женится Бейли на глупой женщине, народятся у них глупые дети. А потом он умрет от рака или инфаркта.

– Как химия, Курт?

– Нормально.

– Слушай, а конспекты не одолжишь? У меня экзамен завтра.

– Сжег их сегодня утром.

– Ну надо же! Господи, это проделки Свиньи? – Он указал на остатки «Мыслителя».

– Наверное.

– Зачем он это сделал? Мне нравилась эта вещица. Я собирался купить ее у него. – Острыми чертами лица Бейли напоминал Гарришу крысу. А трусы у него были старые, заштопанные. Гарриш легко представил его умирающим от эмфиземы в кислородной палатке. Пожелтевшего. Я мог бы избавить тебя от мук, подумал Гарриш.

– Как ты думаешь, он не будет возражать, если я позаимствую этих крошек?

– Пожалуй, что нет.

– Хорошо. – Бейли пересек комнату, осторожно переступая босыми ногами через осколки, снял плейбойских девочек. – И Богарт у тебя отличный. Пусть без буферов, но все равно есть на что посмотреть. Понимаешь? – Бейли уставился на Гарриша, ожидая, что тот улыбнется, а когда его надежды не оправдались, добавил: – Как я понимаю, выкидывать этот постер ты не собираешься?

– Нет. Я собираюсь принять душ.

– Конечно, конечно. Веселого тебе лета, на случай если больше не увидимся, Курт.

– Спасибо.

Бейли двинулся к двери, трусы свободно болтались на тощей заднице. Остановился, взявшись за ручку.

– Еще один семестр позади, Курт?

– Похоже на то.

– Отлично. Увидимся осенью.

Бейли вышел в коридор, закрыв за собой дверь. Гарриш посидел на кровати, потом достал карабин, разобрал, почистил. Приложился глазом к дулу, посмотрел на световую точку в дальнем конце. Ствол чист. Собрал карабин.

В третьем ящике комода лежали три тяжелые коробки с патронами. Гарриш положил их на подоконник. Запер дверь, вернулся к окну, поднял жалюзи.

Залитую солнцем зеленую лужайку оккупировали студенты. Куин и его идиот приятель гоняли мяч, носились взад-вперед как заведенные, словно муравьи перед замурованной норой.

– Вот что я тебе скажу, – обратился Гарриш к Боджи. – Бог разозлился на Каина, потому что Каин почему-то принимал Бога за вегетарианца. Его брат знал, что это не так. Бог сотворил мир по Своему образу и подобию, и, если ты не можешь съесть мир, мир сожрет тебя. Вот Каин и спрашивает у брата: «Почему ты мне этого не сказал?» А брат отвечает: «А почему ты не слушал?» И Каин говорит: «Ладно, теперь слушаю». А потом как звезданет братца и добавляет: «Эй, Бог! Хочешь мяса? Давай сюда! Тебе вырезку, или ребрышки, или авельбургер?» Вот тут Бог и прогнал его. И… что ты думаешь по этому поводу?

Боджи ничего не ответил.

Гарриш поднял раму, уперся локтями в подоконник, так, чтобы ствол «магнума» не высовывался из окна и не блестел на солнце. Прильнул к окуляру телескопического прицела.

Повел карабином в сторону женского общежития «Карлтон мемориэл», больше известного среди студентов как «Собачья конура». Поймал в перекрестье большой «форд-пикап». Аппетитная студентка-блондинка в джинсах и голубеньком топике о чем-то разговаривала с матерью. Отец, краснорожий, лысеющий, укладывал чемоданы на заднее сиденье.

Кто-то постучал в дверь.

Гарриш замер.

Стук повторился.

– Курт? Может, поменяешь на что-нибудь плакат Богарта?

Бейли.

Гарриш промолчал. Девушка и мать над чем-то смеялись, не подозревая о микробах, живущих в их внутренностях, паразитирующих в них, плодящихся. Отец девушки присоединился к ним, и теперь они стояли втроем, залитые солнечным светом, семейный портрет в перекрестье.

– Черт побери, – донеслось из-за двери. Послышались удаляющиеся шаги.

Гарриш нажал на спусковой крючок.

Приклад ударил в плечо, сильный, тупой толчок, какой бывает, когда затыльник установлен как должно. Улыбающуюся головку блондинки как ветром сдуло.

Мать какое-то мгновение еще продолжала улыбаться, потом ее рука поднялась ко рту. Она закричала, не убирая руки. В нее Гарриш и выстрелил. И кисть, и голова исчезли в красном потоке. Мужчина, который засовывал чемоданы на заднее сиденье, попытался убежать.