Команда скелетов

с тупой необоримой мощью. Он увидел, как рука Рейчел ударила по черноте и прилипла к ней, будто к клею на мушиной бумаге, увидел, как рука была поглощена. Теперь остался только абрис ее фигуры, но не в воде, а внутри черноты, и она не переворачивалась, ее переворачивали, и это уже утрачивало сходство с ее фигурой. Мелькнуло что-то белое. «Кость!» — с омерзением подумал Рэнди, беспомощно отвернулся, и его вытошнило за край плота. Лаверн все еще кричала. Потом раздался глухой шлепок, крики оборвались, сменились хныканьем. «Он ее ударил, — подумал Рэнди. — Я и сам хотел, помнишь?»

Он попятился, утирая рот, испытывая слабость и тошноту. И страх. Такой страх, что был способен думать лишь крохотным уголком мозга. Еще немного, и он сам закричит. И тогда Дийку придется дать ему пощечину. Дийк панике не поддастся, о нет! Дийк — материал, из которого делают героев. «На футбольном поле надо быть героем, чтобы нравиться красоткам», — зазвучала в его сознании забористая песенка. И тут он услышал, что Дийк говорит с ним, и поглядел на небо, стараясь, чтобы в голове прояснилось, чтобы отогнать видение того, как фигура Рейчел утрачивает человечность, превращается в комья, а чернота пожирает их. Он не хотел, чтобы Дийк отвесил ему пощечину, как Лаверн.

Он поглядел на небо и обнаружил, что там уже загорелись первые звезды — угасли на западе последние отблески дня, и ковш Большой Медведицы обозначился полностью.

— Ах, Сееееско. — выдавил он из себя. — Моя думай, мы на этот раз сильно вляпались.

— Что оно такое? — Его рука опустилась на плечо Рэнди, стискивая и проминая его до боли. — Оно ее съело, ты видел? Оно СЪЕЛО ее, СЪЕЛО ЦЕЛИКОМ, хреновина. Так что оно такое?

— Не знаю. Ты что — не слышал? Я же уже говорил.

— Ты обязан знать, хреновый ты комок мозгов, ты же все научные программы проходишь! — Теперь и Дийк вопил, и это помогло Рэнди взять себя немного в руки.

— Ни в одной научной книге я ни о чем подобном не читал, — ответил Рэнди. — В последний раз я видел что-то подобное в «Жутком зрелище» в День Всех Святых, когда мне было двенадцать.

А оно уже вновь обрело свою круглую форму. И лежало на воде в десяти футах от плота.

— Оно стало больше! — охнула Лаверн.

Когда Рэнди увидел пятно в первый раз, он определил его диаметр примерно в пять футов. Теперь оно было не менее восьми футов в поперечнике.

— ОНО СТАЛО БОЛЬШЕ, ПОТОМУ ЧТО СЪЕЛО РЕЙЧЕЛ! — взвизгнула Лаверн и снова принялась кричать.

— Прекрати, не то я тебе челюсть сломаю, — сказал Дийк, и она прекратила, но не сразу, а замирая, как музыка на пластинке, если вдруг выключить ток, не сняв иглу. Глаза у нее стали громадными. Дийк оглянулся на Рэнди. — Ты в порядке, Панчо?

— Не знаю. Наверное.

— Молодец! — Дийк попытался улыбнуться, и Рэнди с тревогой заметил, что его попытка увенчивается успехом. Неужели что-то в Дийке наслаждается происходящим? — Так тебе неизвестно, что это может быть такое?

Рэнди покачал головой. Может, это все-таки мазутное пятно… или было им, пока что-то его не изменило? Может, космические лучи пронизали его под определенным углом? А может, Артур Годфри[1] пописал на него атомной закваской, кто знает? Кто МОЖЕТ знать?

— Как по-твоему, мы сумеем проплыть мимо него? — не отступал Дийк, тряся Рэнди за плечо.

— Не-е-т! — взвизгнула Лаверн.

— Прекрати, не то я тебя прикончу, — сказал Дийк, снова повышая голос. — Я не шучу.

— Ты видел, как быстро оно захватило Рейчел, — сказал Рэнди.

— Может, оно тогда было голодным, — возразил Дийк. — А теперь насытилось.

Рэнди вспомнилось, как Рейчел стояла на коленях в углу плота, такая неподвижная и такая хорошенькая в бюстгальтере и трусиках. В горле у него вновь поднялся тошнотный комок.

— Возьми и попробуй, — сказал он Дийку. Дийк ухмыльнулся, совсем невесело.

— Эх, Панчо.

— Эх, Сеско.

— Я хочу вернуться домой, — сказала Лаверн боязливым шепотом. — А?

Они не ответили.

— Значит, ждем, пока оно уплывет. Оно приплыло, значит, и уплывет, — сказал Дийк.

— Может быть, — сказал Рэнди. Дийк взглянул на него. В полумраке лицо Дийка выражало свирепую сосредоточенность…

— Может быть? Что это за хреновина — может быть?

— Мы приплыли, и оно приплыло. Я видел. Будто учуяло нас. Если оно насытилось, как ты сказал, то уплывет. Скорее всего. А если еще хочет жратвы… — Он пожал плечами.

Дийк задумался, наклонив голову. С его коротких волос все еще падали капли.

— Подождем, — сказал он. — Пусть жрет рыбу.

Прошло четверть часа. Они молчали. Похолодало. Температура понизилась градусов до десяти, а они все трое были в нижнем белье. Через десять минут Рэнди услышал отрывистую дробь, которую выбивали его зубы. Лаверн попыталась прижаться к Дийку, и он ее оттолкнул — мягко, но достаточно решительно. — Оставь меня пока в покое, — сказал он. Тогда она села, скрестив руки на груди, сжав пальцами локти и дрожа мелкой дрожью. Она поглядела на Рэнди, и ее глаза сказали, что он может подойти к ней снова: обнять рукой ее плечи — теперь можно.