Команда ТелеVIP

— В чем подвох? — взмолился он. — Поясни, в чем дело? Или ты… — на лице Григория появился ужас. — Ты из темных ангелов, решил захапать мою душу и ради этого напустил на меня ложные воспоминания?

— Делать мне больше нечего, — возмутился Леснид. — Твоя душа уже в опасности, а я пытаюсь тебя выручить из беды.

— В какой опасности? — встрепенулся Григорий.

— Из тебя выкачивают жизненную энергию, и ты медленно умираешь от истощения. — напрямик ответил Леснид. Пусть фраза и звучит дико, но выдавливать из себя подробности по капле в день он не привык, хотя и считал это недостатком. С другой стороны — после подобных речей собеседник либо уходил, либо оставался до выяснения всех подробностей.

— Да ну? — не поверил Григорий. — Я не похож на батарейку. Извини, я тебе не верю.

— Тогда хорошенько подумай и предложи собственную версию, — ответил Леснид. — И если она окажется убедительной, я уеду и больше не попадусь тебе на глаза. Идет?

— Твое отсутствие мне так же безразлично, как и присутствие, — заметил Григорий. — Но версию я отыщу.

— Отыщи, — поддакнул Леснид. — И не забудь вспомнить, что ты сделал после того, как вернулся с Еврокона? В этих воспоминаниях — ключ к твоему спасению.

Григорий откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Леснид принципиально не отключал музыку, только убавил громкость — песни двадцатого века должны напомнить парню о забытых годах жизни в реальном мире. Конечно, он мог и не знать певцов первой половины восьмидесятых, но стиль песен определенного времени легко угадываем в каждом столетии.

Задетый за живое Григорий вспоминал молодость и выстраивал логические цепочки развития событий. Леснид не торопил с выводами. Он и сам вспоминал прошлую встречу — непривычно видеть, как за несколько недель человек прожил тридцать лет в иной реальности. Еще неизвестно, сумеет ли Григорий акклиматизироваться в реальном обществе начала двадцать первого века после жизни в вымышленном двадцать пятом? Отними у современного городского человека Интернет — и он через неделю иссохнется от тоски. А что произойдет, если человека разом избавить от колоссальных достижений будущего? Для Григория начнется жизнь, напоминающая его же истории о попадании человека из современного мира в средневековье. Наверное, ему покажется забавным оказаться в ситуации, схожей с проблемами героя его романа.

«Возможно, придется стереть ему память, — размышлял Леснид, — пока он не попал из огня в полымя. Не всю — это слишком, но кое-что ему придется забыть, чтобы выжить в цивилизации „прошлого“».

— И как? — спросил он через час молчания, когда проиграла последняя песня на диске и наступила полная тишина.

— Плохо, — ответил Григорий. — Я не понимаю, как это произошло. Да, я помню конвент, помню, как ходил и собирал автографы, общался с друзьями. Помню, как вернулся домой… а потом я получил телеграмму от издательства. Телеграмму на настоящей бумаге! В двадцать пятом веке, и на бумаге — это же… оп…

— Вот и место перехода в вымышленный мир, — сказал Леснид. — А как он произошел, ты не помнишь?

— Нет.

— Хорошо, подойдем к проблеме с другой стороны. Что ты скажешь о своем телевизоре?

— О котором?

— О том, который стоит у тебя в квартире.

— Ну… я купил его в кредит на год как раз после возвращения с конвента. Так сказать, на память о событии. Хм, странно… и с тех пор еще ни разу кредит не погашал… — Григорий провел ладонью по лицу. — Похоже, ты прав — я живу в выдуманном мире. А ты, стало быть, доктор из психбольницы, правильно? В какой палате я лежу? Меня навещают?

— В данный момент ты находишься в моей лаборатории, а я пытаюсь остановить утечку твоей жизненной энергии и вернуть тебя в сознание.

Григорий тяжко вздохнул:

— Тридцать лет… Господи, вся жизнь прошла даром… — тихо произнес он. — Мне хотя бы дадут пенсию по инвалидности?

— Ты не инвалид, — возразил Леснид. — В этом смысле ты совершенно здоров.

— Значит, не дадут… — Григорий бросил взгляд на переднее стекло. Безжизненная пустыня простиралась до линии горизонта и украшалась редкими развалинами. Слишком живописное зрелище для того, чтобы любоваться им постоянно. — Да и черт с ней, зато не придется ожидать миллиарды лет взрыва солнца! Я вернусь в настоящий мир! Господи, никаких призраков, никаких проклятий, никаких ожиданий!

Когда он повернул голову и посмотрел на Леснида, его глаза сверкали.

— Что я должен сделать, чтобы вернуться в реальность?

Леснид растерялся.

— Честно говоря, я… не знаю.

Григорий поджал губы.

— Плохо. Какой же ты врач после этого?

— Не вопрос: хреновый.

— Ладно, попробуем так: сейчас я закрою глаза и представлю, что просыпаюсь, — предложил Григорий. — И пусть этот мир пропадет сам собой.

Но мир не пропал, как Григорий ни старался. Он просидел с закрытыми глазами еще час, так и эдак стараясь проснуться, но пришел к выводу, что его попытки очнуться обречены и к положительному результату не приведут: за тридцать лет он основательно поверил в реальность этого мира. С тем же успехом он мог пожелать научиться летать после того, как закроет глаза.