По мосту в обе стороны сновали люди с мешками и тележками, их привычно и быстро проверяли военные — все шло установленным порядком, все знали правила игры.
Перуанский солдат забрал Васин паспорт и ушел с ним в здание поста — небольшую будку, живо напомнившую московскому студенту пикеты ГАИ, только на минималках: пыльный домик с вывеской и гербом. Вскоре солдат вынес паспорт со штампом, махнул рукой и второй служивый поднял шлагбаум.
Вася первый раз в жизни пересек границу по-настоящему — раньше это были либо перелеты и погранконтроль в аэропортах, либо, как в прежней жизни, почти невидимые границы между европейскими странами. А тут все серьезно, как у взрослых — солдаты с винтовками за плечами, национальные флаги, конструкции из бруса, символизирующие въездные ворота. Впечатление портили только крики трансграничных торговок, когда смена слишком внимательно их проверяла, а то и норовила прижать в уголке, да дворняги с грязной шерстью, безучастно лежавшие башкой в одном государстве, а задницей в другом и освобождавшие проезд только после пинка под ребра.
На боливийской стороне пришлось встать на площадке перед сваренным из тяжелой трубы шлагбаумом, где уже скопилось восемь машин — военные тщательно проверяли каждую и у Васи засвербило под ложечкой. Разворачиваться и уезжать поздно, перуанцы не поймут.
Положим, сигареты боливийские погранцы увидят сразу, на то и расчет был, на крайний случай есть несколько золотых побрякушек в бардачке, но хватит ли этого, чтобы его отпустили и не полезли под второй пол и под крылья джипа?
Между тем пост работал, как хорошо смазанный механизм: свисток — поднимается стрела — проезжает досмотренная машина — свисток — стрела опускается — наряд принимается за следующую. Что характерно, машины в обратном направлении вообще не смотрели — скатертью дорога! Вася внимательно разглядывал тесные улочки за постом, прикидывал, сколько тут солдат и сумеет ли он протаранить шлагбаум и пробиться. Противно заныл живот, то ли от нервов, то ли от недавней операции.
Касик даже вышел из джипа и прогулялся до воды, где неожиданно теплый ветерок гнал мелкую волну с Титикаки на неприветливый боливийский берег. За спиной свистнули, очередная машина заурчала движком и покатилась по «авениде Ла-Пас» — именно так называлась узкая кишка, двумя рукавами втыкавшаяся в мост.
Перед Васей и досмотром оставался только новенький Dodge Dart, владелец которого лучился самодовольством и поглядывал на окружающих свысока — наверняка шишка из столицы. Но это не помешало солдатам перевернуть всю машину, несмотря на протесты владельца. На его крики вышел начальник поста, не менее важный лейтенант лет сорока, с наработанным за годы суровой службы пузом. Побычив друг на друга и сравнив крыши, шишка и лейтенант разошлись, кипя недовольством.
Начальник свистнул и удалился на пост, солдат отпустил веревку, стрела шлагбаума пошла вверх. Шишка, продолжая изливать на всех свое раздражение, полез за руль, завел машину…
Ехавший в сторону Перу грузовичок визгнул тормозами, чтобы не задавить метнувшуюся напререз тетку с тележкой, все невольно повернули голову в сторону звука — все, кроме шишки, тронувшей с места.
Васю как подбросило — он резко свистнул.
Натасканный до уровня рефлексов солдатик дернул веревку, шлагбаум пошел вниз и через секунду со звоном встретился с лобовухой доджа.
Закаленное стекло рассыпалось тысячей сверкающих кубиков.
«Или в лоб шлагбаум влепит непроворный инвалид» — вспомнилась Васе к случаю строка из Нашего Всего.
Лейтенант выскочил наружу, шишка, отряхиваясь от осколков, с громкими проклятиями вылез обратно из машины, и они принялись орать друг на друга, брызгая слюной и размахивая руками. Через пару минут доджевладелец отогнал машину поближе к посту, лейтенант заменил солдата на шлагбауме, и крики возобновились — сперва перед домиком, потом внутри.
Вася тихонько подошел к новому стражу ворот и показал тому вынутое из бардачка золотое колечко.
— Падриньо, я на свадьбу еду, брат женится, пропусти, а?