Команданте Мамба (СИ)

Франция, и только Франция должна была перехватить пальму первенства, и не допустить на, неизведанные ещё территории, ни немцев, что медленно продвигались вглубь африканского континента с западного побережья, ни бельгийцев, и так захватившим огромный кусок территории в водоразделе Конго.

На противоположном берегу, жил своей жизнью большой африканский город, с множеством однотипных хижин, вокруг которых сновали, маленькие издалека, чернокожие люди.

Ну что ж, всё, как и всегда, и полковник отдал приказ переправиться на другой берег. Плеснули лёгкие лодки, приняв в себя груз и вооружённых людей, заработавших тут же вёслами, и юркие судёнышки заспешили вперед, на встречу с недалёким берегом.

Десяток белых солдат и офицеров, полсотни, вооружённых старыми капсюльными винтовками, одомашненных и прирученных аборигенов, и сотня носильщиков — рабов — достаточный контингент для организации станции, и закрепления на чужом берегу.

Всё это давно уже стало рутиной. Дальше — заключение договора с местным вождём на передачу в аренду его территории, скажем, лет на сто, и вуаля, территория ваша, а вместе с ней, и все богатства Африки, буквально валяющиеся под ногами.

Ну, а если местный царёк заартачится, то небольшое сражение с дикарями быстро расставит всё на свои места. Уж против винтовок у негров никаких шансов не будет. Пара десятков трупов, униженный чёрный вождь, и обширная территория отойдёт правительству Франции.

Глава 24 Эпилог

Покинув разоренную Ньялу, и переговорив с представителем императора Эфиопии, я отправился дальше, вместе со своим отрядом. По пути мы разбивали, попадавшиеся на навстречу, отряды махдистов, да и всех, кто покушался на мою гордость и чувство внутреннего достоинства.

Но не все убегали, или оказывали сопротивление, наоборот, привлечённые очарованием третей силы, безапелляционно заявившей о себе, ко мне стекались бывшие рабы, освобождённые пленные, да и просто стекались, как вешняя вода весной на луга, всякие оборванцы.

Правда, оборванцы, это громко сказано, скорее скелетоны, покрытые жухлыми листьями, но живые. Чашка варёного сорго, кружка, приготовленного из перебродившего сорго, напитка, сразу изрядно поднимала их веру в себя, и придавала сил на совершение подвигов.

Племя, титул, положение, цвет кожи, наличие зубов — это меня не интересовало. Интересовала лишь готовность идти со мной, и выполнять все мои приказы беспрекословно. При наличии откровенного чёрного сброда, без роду и племени, необходима была железная дисциплина. Многие этого не понимали. Пришлось опять вспоминать ремесло аптекаря, психологию унгана, и средневековую жестокость.

Пришлось принять и драконовские меры — отдать на съедение заживо диким зверям парализованного отщепенца, которого я вывел из строя кинжалом, смазанным ядом. Парализовал я его прилюдно, и с показательным проведением соответствующих обрядов. После этого, желающих меня ослушаться, изрядно поубавилось.

А те, кто имел неосторожность шептаться, возле ночных костров, осуждая меня, наутро висели на баобабах, показывая тем, кто шёл по моим следам, правильное направление.

«Насильно мил не будешь». Вот я никого и не насиловал… ни в прямом, ни в переносном смысле. К слову сказать, мои две сотни, и не думали меня осуждать, а наоборот, полностью поддерживали, если не сказать больше. В связи со всем вышесказанным, мой отряд ещё больше увеличился, и сейчас насчитывал никак не меньше тысячи человек. Точнее посчитать их я не мог, по причине постоянной ротации, и броуновского движения чёрных тел.

Сегодня пришло пять человек, завтра ушло десять, а пришло двадцать. И так постоянно. Наша слава давно уже бежала впереди нас, очищая нам путь, вместе с продовольствием. Пришлось кормиться подножным кормом. Но корм здесь был богатым. Непуганые стада антилоп, жирафов, слонов, и прочих леопардов, изрядно разнообразии наш рацион.

А чудодейственные пули, из ремигтоновских винтовок, убивали, если не с первого, то со второго раза точно, любое крупное животное, которое быстро разделывалось и съедалось. Некоторыми, особо голодными аборигенами, практически сырым. Ну, лишь бы на пользу шло.

Вскоре показалась и река Вау. А…, как вам название? Прямо ласкает слух современной молодёжи. Где-то дальше, находился и одноимённый город, столица целой области, населённой, в основном, чернокожим населением, пока ещё не до конца, исламизированным.

Здесь меня и нашёл интересный посланец. Как я уже упоминал, моя слава бежала впереди нас. Вот она и добежала до нужных мне людей. Посланец оказался ни кем иным, как приближённым бывшего губернатора Южного Судана, а точнее, египетской провинции Экватория, Эмин-паши.

Посланец, правильно оценив мои сборные войска, а особенно, две отборные сотни, предложил взаимовыгодное сотрудничество, и личную встречу с Эмин — пашой. Его предложение я целиком и полностью поддержал, но потребовал в качестве залога его добрых намерений, бакшиш. Небольшой, сущую мелочь. Сотню винтовок, и боеприпасов к ним, ну, а если у них не было такой роскоши, то просто денег.