Командарм Дыбенко

Не теряя времени, соорудили шалаш, приспособив для этого парашюты. У входа разожгли невидимый костер. Журов вырубил три палки и поставил их над огнем. Поликарпов, вспомнив, что он только что проезжал на лыжах через незамерзший ручей, «от которого даже пар валил», пригласил желающих пойти с ним за водой.

Стали возвращаться лыжники. Лица их горели от мороза. Все докладывали одно и то же: вокруг никакого жилья нет.

Вернулись и Ледов с Веселовым. Деревню они не нашли. Только увидели недалеко от опушки торчащие из сугробов трубы.

— Как видно, воздушные братья нас выбросили не там, где следовало, — не то шутя, не то всерьез сказал Лепов.

— Возможно, вы сами заблудились? — выразил сомнение Шуханов.

— Это могло быть в темноте, — спокойно ответил Веселов. — Утром еще раз проверим.

Попив чаю, забрались в свое временное жилище, выставив часовых. Спали крепко. Мороз не очень беспокоил: в шалашике было сравнительно тепло. Поднялись затемно. Шуханов посоветовал каждому запастись парашютным полотном, на случай если придется ставить индивидуальную палатку.

В разведку отправились три группы по два человека в каждой. Лепов и Веселов пошли по вчерашнему следу. Бертенев с Журовым направление взяли на север, Трофимов и Нилов — на юг.

— А мы проверим рацию, — сказал Шуханов.

Истосковавшийся по работе на ключе Борис Крепляков даже просиял от радости, его черные цыганские глаза заискрились: сейчас он покажет свое мастерство. Расчехлил передатчик, натянул антенну и включил питание.

— Позывные в эфир не давать, — предупредил Шуханов. — Только прием…

Борис стал поворачивать рычаги настройки, но рация молчала. Настроение радиста портилось. Он сбросил полушубок и накрыл им прибор.

— Наверно, переохладились детали, — тихо сказал Крепляков.

Долго копался он под полушубком. Прошло, наверно, полчаса.

— Батареи сели! — наконец прохрипел из-под полушубка радист. — Надо искать выход.

Все расстроились. Шуханов подумал: «Если рацию не наладим, да еще и Прозорова не разыщем — это катастрофа». Он подошел к рации и расстелил на снегу парашют. Встал на колени, попробовал на язык напряжение.

— Да, батарея села, — подтвердил он. — Ток еле-еле прощупывается. Но контрольная лампочка должна гореть… Она изготовлялась в октябре 1941 года и должна еще быть исправной.

Поставили запасную батарею. Рация продолжала молчать.

— Может, стукнул во время приземления? — спросил Шуханов Бориса.

— Вроде нет, — не совсем уверенно ответил Крепляков. — Мы же проверяли в штабе с радистом. Работала отлично.

— Батареи, конечно, могли сесть на морозе, но и сама рация неисправна, — резюмировал Шуханов. — Видимо, починить ее не удастся. — А про себя снова подумал: «Единственная надежда на Прозорова».

Все посматривали в сторону заснеженной поляны. На опушке появились Лепов и Веселов. Они быстро приближались к группе.

— Комково больше не существует! — объявил Лепов. — Сожгла немецкая карательная экспедиция… А летчиков я ругал напрасно. Они молодцы, высадили нас с большой точностью.

— А где жители? — спросил Шуханов.

— Вероятно, одних убили, другие разбрелись.

«Что делать? — недоумевал Шуханов. — Придется устанавливать связь с партизанами через земляков».

Подождали, пока подойдут остальные разведчики. Но и они ничего утешительного не принесли.

Шуханов разволновался: из-за поврежденной рации связаться с Асановым невозможно. Достал из планшетки карту, развернул ее и положил на крышу палатки.

— Запасная явка в шестидесяти километрах отсюда, в сторону линии фронта, — сказал он. — Много шансов натолкнуться на немцев. У кого родные живут близко?

Стали называть города, деревни. Шуханов прикидывал расстояние и несколько раз грустно заключал:

— Далеко, не подойдет.

По этой причине отпал и Порхов, где жили Анины родители и сестры, да и Асанов не советовал — город сильно укреплен. Лепов указал пальцем на надпись: «Масляная гора».

— Предлагаю двигаться к этой деревне. Там у меня много друзей. — Среди них он назвал полевода Чащина. — Отсюда надо уходить. Нас могли заметить.

Алексей рассказал, как породнился с сердечными людьми из Масляной горы. Он — беспризорник, воспитывался в детских домах. Последние годы жил в Пскове, кончал десятилетку. Вместе с ним учился Вася Нестеров из Масляной горы (в его деревне не было средней школы). Сидели они за одной партой и крепко дружили. Летние каникулы проводили у Васиных родителей. (Чудесные люди!) Алексей и Вася окончили Высшее военно-морское училище в Ленинграде, стали офицерами, служили на больших «охотниках» на Балтике. В августе, во время перехода кораблей из Таллина в Кронштадт, Васин катер подорвался на мине. Никто из экипажа не спасся… Лепов не сказал, что в Масляной горе живет Тося Чащина, которая ему очень нравилась. Именно на нее и ее отца он возлагал надежды.

Все поддержали предложение Алексея.

Шуханов согласился идти в Масляную гору. До нее по карте было около семидесяти километров. «Дня за три-четыре доберемся, — подумал командир, — но, учитывая, что двигаться придется лесом, по глубокому снегу, с тяжелыми рюкзаками и оружием, можно еще пару суток прибавить».