Командарм Якир. Воспоминания друзей и соратников.

- Не печальтесь, Михаил Федорович, растите новых, таких же толковых. А Полякову надо давать лучших, ведь его дивизия стоит у самой границы. Ну как, согласны?

Я умолкал, так как соглашался: действительно, Полякову нужны наиболее подготовленные, инициативные, самостоятельные люди.

Иона Эммануилович Якир пользовался большой популярностью не только в войсках, но и среди населения. Он использовал всякую возможность поговорить с людьми. Встретит в поле колхозников - обязательно расспросит о житье-бытье; увидит председателя колхоза или сельсовета - спрашивает о видах на урожай, о состоянии конского поголовья, о стоимости трудодня. Сам выскажется, что и как, по его мнению, следует делать. И что-то запишет в книжечку, чтобы не забыть поделиться своими впечатлениями и соображениями с членами Политбюро ЦК Компартии Украины.

После каждого учения он обязательно знакомил командный и начальствующий состав с заводами, фабриками, рудниками, даже заставлял спускаться в шахты. Во время этих экскурсий мы получали представление о промышленности и сельском хозяйстве округа, лично знали многих директоров предприятий, председателей колхозов, партийный актив. Это, несомненно, повышало нашу ответственность и неразрывно связывало военную службу со всей жизнью страны. Как правило, на учения приглашались члены правительства УССР и секретари ЦК КП(б)У, секретари обкомов и руководители оборонной промышленности.

В 1936 году мне пришлось расстаться с И. Э. Якиром - меня назначили комендантом города Москвы. Но как только Иона Эммануилович приезжал в столицу - то ли в Наркомат обороны, то ли на очередной пленум ЦК партии (ведь он был кандидатом, а потом членом ЦК партии), мы встречались и вспоминали месяцы и годы совместной работы.

Последний раз я видел Иону Эммануиловича в Москве в мае 1937 года, незадолго до его незаконного ареста. Что-то тревожило и томило Якира: он казался неимоверно усталым. На Киевском вокзале, чтобы как-то рассеять подавленное настроение Якира, я спросил его, скоро ли он возьмет меня обратно к себе на Украину. Иона Эммануилович тяжело вздохнул, неопределенно пожал плечами и ответил так, что у меня сжалось сердце:

- Эх, Михаил Федорович, что об этом говорить... - И неожиданно предложил: - Зайдемте в вагон, посмотрим лучше фотографии моего Петьки и жены.

Он очень любил жену, обожал сына и, разглядывая их фотографии, как-то отвлекался от одолевавших его тягостных мыслей.

До отхода поезда мы говорили о всякой всячине, расспрашивали друг друга о семьях, о здоровье, но не касались главного, что волновало нас обоих: что же происходит, почему арестовываются и бесследно исчезают люди, которых мы знали как отличных боевых командиров и преданных коммунистов? Об этом было тяжело не только говорить, но и думать.

Арест командарма 1 ранга Якира поразил меня как внезапный удар грома среди ясного солнечного дня. Разве мог я поверить в то, что он - шпион, враг?! Видимо, в это не верили и те, кто санкционировал арест и расправу над ним - скорую, позорную и несправедливую. Поэтому выискивали новые и новые «материалы», чтобы как-то оправдать свои действия.

В 1938 году меня назначили начальником штаба Сибирского военного округа, в связи с чем пригласили в ЦК партии. Беседовал со мной кто-то из помощников Маленкова. Закончив разговор о моем новом назначении, он протянул мне пачку чистой бумаги и предложил:

- Вот вам бумага, вот перо, опишите вражескую деятельность Якира. Ведь вы с ним работали много лет. Встретимся через два часа.

Я отодвинул в сторону бумагу и в горестной задумчивости просидел без движения полтора-два часа. Я любил Якира, верил ему и не мог отыскать в его жизни и работе ни малейшего пятнышка.

Когда «кадровик» снова появился в кабинете и увидел нетронутые листы бумаги, он недовольно спросил:

- Почему вы ничего не написали?

- Потому что мне нечего писать. О Якире ничего плохого сказать не могу.

- Так, - многозначительно протянул «кадровик». - Ну что ж, можете идти.

Много лет отслужено в Советской Армии. Мне восьмой десяток. Нахожусь в отставке. Но работаю в Комитете ветеранов войны, выполняю общественные и партийные поручения. И всегда, когда мне приходится выступать перед молодежью или перед новым поколением офицеров, я вспоминаю Иону Эммануиловича Якира - талантливого военачальника, коммуниста по сердцу и совести, заботливого человека и умного учителя.

Такого забыть нельзя!

Я БЫЛ У НЕГО „ПОДРУЧНЫМ" А. И. Гастилович

ГЕНЕРАЛ-ПОЛКОВНИК А. И. Гастилович

Весной 1931 года, закончив в Москве Академию имени Фрунзе, я получил назначение на Украину, на должность начальника оперативного отделения штаба 45-й дивизии, той самой дивизии, которую в годы гражданской войны создал Якир и прошел с ней большой победный путь. Я был полон энергии. Знания, полученные в академии, хотелось поскорее применить на деле, так что любое задание командования было для меня не только приказом, но и экзаменом.