Командарм (СИ)

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Оказалось, что места под будущие авиабазы уже выбраны и даже команды строителей переплыли океан и вовсю работают. Северов занялся личным составом и техникой, тоже далеко не тривиальная задача. В Венесуэле разворачивались два аэродрома, около городов Маракайбо и Эль-Тигре, в Гвианах и Суринаме по одному. На каждом предполагалось разместить по два ИАП на МиГ-15, одному БАП на Ил-28, одному ШАП на Ил-10, а также боевые и транспортные автожиры, спасательные вертолеты, транспортники. На Эль-Тигре расположатся также стратегические бомбардировщики, один полк, но с возможностью увеличения до двух. Там же строили хранилище для ядерного оружия. При каждой базе размещались РЛС и подразделения РЭБ, основательная ПВО. В Венесуэле аэродромы будут прикрывать бригадные группы, в доминионах полковые. Общая задача была, вообще-то, не очень масштабной, но Сталин придавал ей больше значение. К тому же, нужен был не просто военный человек, но, отчасти, политик, поэтому кандидатура генерала Северова была единственной, иные даже не обсуждались. Олегу был также дан карт-бланш на подбор помощников, поэтому Булочкин и Аверин попали в список сразу, Синицкий снова оказался в роли заместителя, Гладышеву и его ребятам тоже предстояло освоить джунгли. Авиаполками командовали бывшие сослуживцы по ГАОН, это не вызвало ни у кого удивления, как и кандидатуры командиров авиабаз. Вся подготовительная работа заняла ровно два месяца, отправляться предстояло в начале января 1949 года.

В начале декабря 1948 года у Северовых родился первый сын, назвали Мишкой. Генерал в это время находился на испытаниях прототипа нового истребителя, это был будущий МиГ-19. Он был похож на свой аналог из прошлой жизни Олега, но имел один двигатель с тягой 6,5 тонн, а не два. Собственно, до полетов дело еще не дошло, собирались только начинать рулежки по ВВП. Интерес летчика к этой машине был вызван тем, что он в прошлой жизни читал о некоторых ее проблемах, в частности о необходимости цельноповоротного горизонтального оперения и новой системы автоматического регулирования для управления им на разных скоростях, нагреве топлива в баках, расположенных слишком близко от турбин. Авиаконструкторы давно привыкли, что Северов наводил на мысли о возможных проблемах еще до их возникновения, поэтому дипломатичный Микоян с ним не спорил, а просто провел дополнительные исследования, благодаря чему Олег небезосновательно надеялся на ускорение процесса доводки самолета. И вдруг звонок из Ленинграда, Василиса Булочкина сообщала, что Настя рожает. Генерал немедленно вылетел домой, но, естественно, не успел. Акушерка, колоритная бабка с беломориной в зубах, курившая на крылечке роддома, похлопала его плечу:

– Не волнуйся, папаша, ребеночек здоровый, вес и рост нормальные, не слишком большой, не слишком маленький, то, что нужно для первого раза. Мамочка тоже в порядке, отдыхает. Рожать – это тоже работа, и нелегкая. А ты как думал?

– Чего-чего, а рожать не приходилось, – хмыкнул летчик. – Спасибо вам!

– Мне-то за что? Жене своей спасибо скажи, она тебе наследника родила. А я смотрю, ты и впрямь генерал. Думала, шутят надо мной, больно молод. Ну-ка, к фонарю повернись. Верно, видела твое фото в газетах!

– Зоя Ильинична, там эта, Савоськина… – выскочила из дверей молоденькая медсестричка.

– Чего бегаешь, кричишь? Иду! Вот молодежь, все торопятся! – заворчала акушерка, потом обратилась к Северову. – А ты домой иди, нельзя сейчас к жене, не пустят!

Совет был дельным. Когда Олег вошел в квартиру, живность встретила его с такими озабоченными мордами, что поневоле подумалось – все понимают, негодяи! Не успел снять сапоги, зашел Петрович с фляжкой, выпили немного коньяка, закусили шоколадом. Булочкин молча улыбался, разглядывая друга, потом что-то хотел сказать, но зазвонил телефон. Генерал не очень удивился, когда услышал голос Сталина, тот любил проявить заботу, справедливо полагая, что это запомнится человеку на всю жизнь. Потом аппарат не умолкал часа два, поздравили Жуков, Рокоссовский, Василевский, Кузнецов и многие другие. Летчик поймал себя на мысли, что это чертовски приятно, когда ты небезразличен такому количеству людей, и заснул прямо в кресле с улыбкой на лице.