Командарм Уборевич. Воспоминания друзей и соратников.

Голубые цели (солдаты Познанской дивизии были в голубом французском обмундировании) приблизились к наблюдательному пункту командарма, но он спокойно изучал движение противника. И в момент, когда наметился полный успех познанцев, Уборевич сказал Примакову:

- Виталий Маркович, пора!

Адъютант Примакова галопом поскакал ко 2-й бригаде с приказанием идти в атаку.

Справа от наблюдательного пункта послышалось громкое «ура!». Червонцы пошли в атаку. Контратака голубых цепей замедлилась, но не приостановилась. Тогда 4-й полк червонных казаков у дарил во фланг контратакующих и обратил познанцев в бегство. В азарте преследования червонцы наткнулись на проволочные заграждения.

Не сдобровать бы познанцам, если бы не подоспели польские резервы. Они с фланга открыли сильный ружейно- пулемётный огонь, и наши конники поскакали назад. Мы потеряли 40 человек убитыми и ранеными. Погиб один из лучших командиров наших полков С. Н. Новиков. Но много больше потерял противник. До 400 солдат попало к нам в плен.

Командарм вызвал к себе всех командиров и комиссаров Сводной и Червонноказачьей дивизий.

В это время дальнобойная французская артиллерия открыла по селу яростный огонь, но наших полков там уже не было- они вышли на новые исходные позиции. Я выскочил на улицу. Снаряды разносили постройки, слышались стоны людей, мычание коров, тревожное ржание лошадей.

Вдруг шальной снаряд разорвался около дома, где происходило совещание командиров. Взрывной волной дом как-то неестественно перекосило. Осколки ударили в стену, в окна. Замерло сердце. Я бросился к дому, с ужасом думая о возможных последствиях этого взрыва. В этот момент Уборевич- живой Уборевич! - хладнокровно сходит с крыльца, беседуя на ходу с Солодухиным и рукой стряхивая с плеч осыпавший его мусор. За ним вышли остальные командиры, тоже смахивая с гимнастерок белую пыль.

Все перешли в избу, в которой остановился Примаков. Стрельба вскоре прекратилась, а совещание все еще шло. Наконец командарм вышел на крыльцо и, щурясь от солнца, улыбнулся собравшимся у штаба связным бригад и полков, бойцам разведдивизиона:

- Ну-с, дорогие товарищи, давайте закурим.

- Он открыл портсигар, предлагая папиросы. -Кое на ком из вас английское обмундирование- сразу видно, что били деникинцев. Теперь скоро кое-кто оденется и в серо-голубые французские мундиры. Тогда по вашему обмундированию можно будет писать историю червонных Казаков!

Бойцы и командиры расхохотались. Когда же подали автомобиль, командарм весело козырнул:

-До скорой встречи, друзья!

- Счастливого пути, товарищ командарм!

Вечером Примаков собрал командиров и комиссаров всех частей нашей дивизии. Он сообщил, что, по показаниям пленных и данным разведки, командующий 6-й польской армией генерал Ромер сосредоточивает крупную группу войск в районе Староконстантинова, намереваясь ударить во фланг 1-й Конной армии на Шепетовку и тем самым приостановить преследование 3-й польской армии.

- Командарм Уборевич, - объявил Примаков, - принял решение послать нас в рейд, нанести удар по тылам и резервам 6-й польской армии. Командарм поехал в шестидесятую дивизию для организации прорыва, в который мы должны войти.

Вечером 3 июля 1920 года 60-я стрелковая дивизия при поддержке двух бронепоездов прорвала оборону противника на участке от железнодорожной станции Комаровцы до местечка Волковинцы.

Ранним утром, едва забрезжил рассвет, шесть наших полков с 6 орудиями и 48 станковыми пулеметами на тачанках незаметно проскользнули в прорыв и двинулись в направлении города Проскуров (ныне Хмельницкий), где находился штаб 6-й польской армии.

И. П. Уборевич с членом Реввоенсовета армии М. Л. Рухимовичем недалеко от Комаровцев провожали червонных казаков в рейд. Стоя на обочине дороги, они напутствовали добрым словом и пожеланиями победы каждую проходившую сотню. Опытным глазом командарм проверял каждую тачанку, каждую повозку - не лишняя ли она, не стеснит ли маневр конницы.

В первой колонне на штабной тачанке Иероним Петрович заметил меня, завернутого в бурку. Мне нездоровилось, и Примаков разрешил ехать пока на тачанке. Немедленно я был высажен из тачанки. Иероним Петрович приказал перебраться в его автомобиль и следовать вместе с ним в Ольвиополь (ныне город Первомайск), где размещался основной штаб 14-й армии. Проводив конницу, мы уехали в штаб.

На другой день я почувствовал себя лучше и решил добраться до штаба тыла своей дивизии. Но Иероним Петрович приказал остаться и работать у него для поручений, пока червонные казаки в рейде.

В те годы радиосредства были весьма несовершенными. Связь с ушедшей в рейд дивизией прервалась. Что она там делает? Добилась ли успеха? А может быть, ее постигла неудача? Командарм ничего не знал и страшно нервничал.

На третий день стали поступать агентурные сведения о том, что червонцы громят тылы 6-й польской армии. Но Уборевич ждал весточки от самого Примакова.