Командарм Уборевич. Воспоминания друзей и соратников.

- Для этого потребовалось бы организовать по границе нечто вроде позиционной обороны, - ответил И. П. Уборевич, - а на это у нас сейчас не хватит сил: началась, как вы знаете, демобилизация, люди нужны промышленности и деревне, чтобы предотвратить голод. Поэтому-то мы и вынуждены сейчас рассредоточивать отряды с довольно большими разрывами между ними. Булак-Балахович знает об этом, и его шайки, пользуясь лесисто-болотистой местностью, находят «окна», пробираются на нашу территорию, а иногда и прорываются с боем. Чем чаще мы будем их ловить и уничтожать, тем быстрее отобьем охоту разбойничать в чужом доме.

- Товарищ командующий, - обратился к Уборевичу кто-то из нашей группы, - на Тамбовщине вы преследовали врага с помощью автомашин. А у нас они будут?

- К сожалению, автомашин здесь почти нет. Да и конных немного. Поэтому в районе каждого отряда надо иметь дежурные подводы. В этом помогут вам опять-таки местные власти. На подводах же организуйте подвижные подразделения. Но все это нужно делать по-хозяйски, чтобы не обезлошадить крестьянина. Сейчас идут покосы, подходит время уборки хлебов- везде нужен расчет и расчет...

Игуменский уезд, г де находился мой боевой участок, оказался довольно обширным, покрытым лесами, перелесками, угрюмыми болотами. Села и деревушки встречали нас наглухо закрытыми окнами, щемящей, настороженной тишиной. Бывало, спросишь у кого-нибудь из местных крестьян:

- Ну как, сильно вас беспокоят бандиты?

- Да нет, ничуть. Мы их и не видим...

- А чьи же трупы висят неподалеку, за околицей, разве не ваших односельчан?

- Не знаем, человек хороший, ничего не знаем...

Такие ответы можно было услышать как от явных кулаков, так и от забитых бандитским террором бедняков.

Объехав воинские части, ознакомившись с отрядами самообороны и милиции, я убедился, что их численность совершенно недостаточна для выполнения задачи, поставленной Уборевичем.

И вот тут-то и пригодились его советы.

Я связался с местными органами власти, с рабочими организациями и предложил действовать вместе. По всему уезду стали проводить митинги и собрания. Наши агитаторы призывали население, особенно крестьян, получивших помещичьи земли, начать наконец организованную жизнь, а для этого прежде всего перестать бояться террористов. Кое-кто из крестьян получил от нас оружие для самозащиты. Все это стало давать результаты.

Все смелее на помощь к нам стали приходить люди, пополняя милицейские группы и отряды самообороны. Из числа новых друзей нашлись опытные проводники, смелые наводчики. Крестьяне указывали, в какой глухомани прячут кулаки продовольствие, боеприпасы и лошадей. Вскоре наш конный обоз сильно вырос, укрепилась подвижность отрядов. Радовало и то, что в Минске о нас не забывали: Уборевич щедро оделял наши отряды оружием и боеприпасами. И все же бандиты проскальзывали сквозь наши воинские цепи, грабили и вешали бедняков, посмевших косить травы или сеять хлеб на помещичьих землях.

Я был недоволен своей работой и попросил Уборевича приехать на боевой участок.

К этому времени нам удалось открыть новый способ выявления в лесах бандитских шаек и, обнаружив их, не терять из виду. Как-то один командир полка краснознаменец Соколов пошел с группой товарищей на охоту. Взяли с собой и собак. Охотники неожиданно наткнулись на шайку закордонных «Гостей». Началась перестрелка. Бандиты пытались уйти, но за ними с лаем бросились собаки, и вскоре белопольские головорезы были перестреляны. Возникла мысль, что четвероногие друзья могут и впредь сослужить нам хорошую службу.

Приехавший Уборевич сразу же одобрил использование собак:

- Хорошее дело. Завтра же пойду с вами на охоту. Думаю, что лучше будет взять не только собак, но и их хозяев. А то собаки, чего доброго, перегрызутся и могут испортить все дело.

На следующий день отправились в лес. Собаки быстро поняли, чего от них хотят. Наткнувшись на бандитов, они дружно преследовали их, и у нас был в этот день немалый «улов».

Уборевич уезжал в Минск довольный:

- Обязательно порекомендую это дело и другим участкам!

Перед отъездом он побывал со мной в местных организациях, потребовал от них более активных действий, со своей стороны пообещал прислать подкрепление. И прошло нe так уж много времени, как переброска бандитов на нашу сторону стала затихать, а потом и совсем сошла на нет.

Весна 1923 года. Пассажирский поезд подходит к Чите. В одном из купе собрались мы, пять командиров, едущих в Китай добровольцами по приглашению доктора Сун Ятсена на должности советников в его войсках.

В куле вошел А. И. Геккер, военный атташе в Китае, и сказал:

- Я дал телеграмму Иерониму Петровичу Уборевичу, командующему здешней пятой армией. Мы с ним давние друзья, захотелось повидаться. Интереснейший человек! Кто желает познакомиться, прошу ко мне в куле.

Когда Уборевич поздоровался с Геккером, я заметил, что командарм ничуть не изменился: такое же молодое, чисто выбритое лицо, такой же стройный, подтянутый, в хорошо подогнанной форме - одним словом, такой же, каким я его видел в Москве.