Командарм

– Да… как обычно в России бывает, власть предержащие доказывают, что всё они делали правильно, но вот только времени для того, чтобы их гениальные задумки заработали, не хватило. Коварные враги помешали раскрыться великому стратегическому плану Генштаба. Стреляться нужно авторам таких проколов, а они, если, конечно, мы выживем, через несколько лет будут на белом коне. И опять начнут плести свои гениальные интриги, громко крича при этом, что их планы единственно правильные, а кто их не придерживается, тот враг народа.

– Ваша ирония понятна, но мы действительно все стали жертвой непонятной большинству людей политики и жуткой недооценки противника. Поверьте мне, никто из генералов даже и не предполагал, какая мощь обрушится на СССР. Если даже и готовились к войне, то ошибочно считалось, что в начале конфликта обе стороны будут вводить силы ограниченным составом. Над нашим генералитетом всё-таки довлел опыт Финской войны.

– Да, тут вы правы. Я сам с этим сталкивался, когда учился ещё в академии. Кому я только ни доказывал, что Германия собирается напасть на СССР, и это будет не просто локальный конфликт, как в случае с Финляндией, а грядёт тотальная война на уничтожение. Не верили, но правда, выслушивали все, а материалы, которые я предоставил самому Сталину, он посчитал подсунутой мне английской дезинформацией. Но Сталин человек умный и всё-таки, по-видимому, допускал вероятность начала военных действий между Германией и СССР, поэтому способствовал тому, чтобы меня назначили командиром бригады и направили в Белостокский выступ. Наверное, посчитал, что если война всё-таки начнётся, то этот Белостокский выступ станет самой проблемной точкой обороны на всём протяжении западной границы, и человеку, выступающему за войну с Германией, тут самое место. Ну что же, вождь оказался прав, и моё место именно здесь.

Услышав про Белостокский выступ, полковник Леонов оживился, наверное, почувствовал, что именно этот район меня больше всего интересует, и начал пространно рассуждать о планах прикрытия Западного особого округа и главное внимание уделил району прикрытия № 2 – Белостокскому. Как будто я хуже него знал об этом плане и о районе прикрытия. Когда он начал говорить, что в случае прорыва крупных мотомехсил противника с фронта Остроленка, Малкиня-Гурна на Белосток 6-й кавкорпус с 7-й ПТАБр выбрасывается на реку Нарев, на фронт Тыкоцин, Сураж, дверь в купе Пителина распахнулась, и на входе возник посыльный в форме железнодорожных войск НКВД. Он явно очень спешил что-то сообщить, поэтому, даже не отдышавшись, обратился ко мне, хрипя:

– Товарищ генерал, вас срочно вызывают в радиорубку бронепоезда! Через пять минут штабом фронта приказано установить связь с Минском. На линии будет генерал армии Жуков.

Услышав это, я не очень удивился – предполагал, что известие о разгроме 7-й танковой дивизии немцев уже достигло центра, и штаб фронта обязательно будет пытаться связаться со мной. Не зря же над полем боя у Сокулок кружил самолёт-разведчик из дивизии Черных, наверняка делал аэрофотоснимки. А зная генерала, можно быть уверенным, что тот срочно отправит их в Москву. Так что я молча поднялся, чтобы идти в радиорубку бронепоезда, но тут мой взгляд упал на московского полковника, и я чуть не зашёлся в хохоте. Зрелище действительно было забавное – Леонов сидел, выпучив глаза, с открытым ртом. Посыльный своим появлением прервал его на полуслове, а весть, что с его собутыльником хочет переговорить сам начальник Генерального штаба, повергла обычного сотрудника этого ведомства в своеобразный ступор. Мой начальник штаба смотрелся тоже несколько растерянным. Всё-таки старые служаки терялись, когда неожиданно возникал даже образ большого начальника.

До радиорубки бронепоезда, стоящего на параллельных путях штабного эшелона, было недалеко, минуты две-три неспешного шага. Поэтому я особо не дёргался, а целую минуту разъяснял Пителину, какие документы ему нужно найти и, захватив их, тоже подойти в радиорубку. После этого, обращаясь уже к Леонову, произнёс:

– Всё, товарищ полковник, посиделки наши закончились. Война, мать её, с умным человеком пообщаться не даёт. Вы нас не ждите, а идите отдыхать в спальный вагон, ординарец Бориса Михайловича вас проводит. И советую хоть немного поспать, может начаться такая катавасия, что уже будет не до этого. Примета верная – если начальство обратило на твои действия свой взор, то жди новых заданий, и, естественно, начинается суета и дёрганье.

Пожав на прощание руку полковнику Леонову, я повернулся и быстрым шагом направился в радиоузел бронепоезда.