Командир

Вдруг Виктор встал на цыпочки, вытянулся вверх, зарычал сквозь зубы, а потом прыгнул. Без приседа, прямо с носков. В воздухе выгнулся грудью к потолку, расправил плечи. Зарычал на весь зал. И приземлился сразу в боевой стойке. Моментально обрушился молниеносной атакой на соперника. Тот честно пару секунд пытался отбиваться, в результате получил мощный удар в живот и тут же, не меньшей силы, в затылок. Уже в падении неудачливый рукопашник получил сильнейший удар ногой по туловищу, и его просто вынесло с татами. Не очень умно поступил и судья: бросился сзади на Виктора. Тот ушёл нырком из захвата, по ходу сунув рефери локтём в печень. Никто этого не заметил, кроме самого судьи, а также Хрома и Сэнсэя, бросившихся останавливать поединок. Но Виктор уже сам остановился, зашёлся приступом кашля и упал в подставленные объятия отца.

Пришёл в себя Витя, уже лёжа на диване, с мокрым полотенцем на лбу.

– Где я? – прошептал он, хватаясь за голову. – В твоей каптёрке, что ли, Сэнсэй?

– Проснулся. Угадал, юный берсерк. Мы сюда тебя отволокли, чтобы ты ещё народу не накрошил.

– Блин, ну я дал жару… Нехорошо получилось.

– Форсированный режим, сынок, – сказал Хром, – изменённое состояние организма. Это нормально. Только тебе нужно его контролировать.

– Знаю, такое со мной уже случалось.

– Не понял? – переспросил Александр, увидел, как виновато улыбнулся Сэнсэй.

– Это со мной уже не в первый раз, – сказал Виктор, с досадой закусив губы. – Пару раз до этого я уже ловил этот… «форсированный режим».

– А почему мне не сказали?

– Виктор тебя волновать не хотел, – ответил Сэнсэй, – сказал, когда овладеет способностью полностью, тебе покажет. Сюрприз будет. А ты что же, – обратился Ярослав уже к Виктору, – чего ты не выдержал, взбеленился на этого паренька?

– Ну, блин, его достать не смог, разозлился сильно, а тут в груди как огнём полыхнёт… Ну я на него и накинулся. Переборщил немного, признаю. А потом чувствую: судья на меня напрыгивает, я ушёл вниз и добавил локтём, на автомате.

– Герой, мля, – несколько раздражённо бросил Хром, недовольный тем, что Виктор Сэнсэю рассказал, а ему нет. Ну да ладно, на обиженных воду возят.

– А то как же, – добавил Сэнсэй, – тебя, кстати, с соревнований дисквалифицировали. А паренька того, Куракина Васю, я поднатаскаю, он в следующий раз тебя уделает, чтобы нечестные приёмы не использовал и по лежащему сопернику не бил… на татами.

– Как угодно, – буркнул Витя.

– А теперь вставай. Можешь встать?

– Угу.

Виктор поднялся.

– Ну-ка, руки в сторону, – Сэнсэй провёл ладонями, не касаясь, над телом Виктора от подмышек до ступней.

– Нормально? – спросил Хром.

– Вполне. Вот мазь. Пусть герой после тёплого душа тело намажет. Завтра мышцы могут поболеть от молочной кислоты. Пусть поупражняется немного, чтобы их разгрузить, но без сильного напряга. А теперь иди, герой. Мне ещё награды вручать. Но тебе и вправду нужно научиться форсированный режим контролировать.

– Витька, ты как? Я слышала, с тобой на тренировке что-то случилось? – взволнованно спросила Лика, когда отец и сын пришли домой.

– Случилось. Он на кумитэ бойца вырубил и сам потом отрубился. Его за это дисквалифицировали.

– Как, почему?

– Потому что у него планка упала, «красный коридор», слышала такую штуку? Лёгкое боевое безумие. Почти безвредно, если в него редко впадаешь.

– Ничего себе, – не взволнованно, а скорее как-то восхищённо сказала Лика. – А дисквалифицировали его за что тогда?

– А вот за то же, чтобы держал под контролем свои инстинкты.

– Так нечестно, по-моему.

– Что честно, а что нет, решаю я. Так, сегодня Витьке прописан душ, мазь и покой. А ты, доча, пока разогрей что перекусить.

– Будет исполнено, – радостно ответила Лика.

Готовить она любила, ещё больше любила смотреть, как едят её готовку, ну и когда хвалят, конечно.

Когда Александр уже ел разогретый суп (Витя ещё мылся в душе), он спросил у дочери:

– Лика, а ты хотела бы магией заниматься?

– Ну не знаю, у меня способностей почти нет. Я пою лучше. А что?

– Ну я вижу, что тебя заинтересовало всё это, что с Витей случилось.

– А разве это магия?

– Нет, но, может, тебя привлекает это: загадочность, таинственность… большие возможности.

– Это всех привлекает. А зачем ты спрашиваешь?

– Может, ты интересовалась какими-нибудь обрядами там, заговорами?

– Ах, этим… Нет, пап, ты что.

Хром внимательно посмотрел в глаза дочери и облегчённо вздохнул:

– Нет, ничего, так просто спрашиваю. Забудь.

– А чем это так вкусно пахнет? – На кухню зашёл, вытирая голову полотенцем, Виктор, в одних шортах. Ноги прямые, жилистые, пресс в кубиках, торс как у заправского бегуна – без грамма жира. Круглые бицепсы. Словом, Брюс Ли в юности, только разрез глаз правильный.

– Иди, оденься, чего полуголым за стол садишься, – сказал ему Александр.

– От этого еда прокиснет, что ли? – спросил Виктор, но направился из кухни. – Приготовили хоть что?

– Харчо, – ответила Лика.