Командир. Дилогия (СИ)

   Вторым 29 апреля прибыл объединенный купеческий караван из Руси, в том числе пришли кораблики и из Нижнего Новгорода привезший оставленные зимой на бугровских складах остатки железобетонного забора и строительный материалов (брус, доски, кирпич, железобетонные плиты перекрытия и фундаментные блоки, различные трубы, листы металлической черепицы, рулоны кровельной жести, снятый с водонапорной башни бак для воды, ящики оконного стекла, цемент, метизы), привезенные Тищенко из Курковки. С караваном пришли и собранные во время московской поездки Золотым и компанией, а так же купцами-компаньонами 'витязей' крестьяне в количестве двухсот трех семей, сорока пяти бобылей и ста восьмидесяти вдов с детьми. Особо приветствовалось переселение мастеровых-ремесленников, желательно уже сложивщихся артелей. Прошлышав о наличии хорошо оплачиваемой строительной работы, решили рискнуть и поменять место жительства с семьями еще три плотницких артели и четыре каменщиков. Кроме них прибыли и три с половиной сотни, в основном подмастерьев и учеников ремесленников различных специальностей. Отдельно шли воины, как бывшие, приглашенные в качестве отделенных 'дядек' в кадетском корпусе, таких набралось свыше сотни, так и желающие и могущие послужить в этом качестве, и обученных и не обученных. Вот последних было больше всего, тысяча триста человек. Справедливости ради следует заметить, что свыше тысячи ста из них была молодежь в возрасте от 14 до 18 лет. Но не беда, подучатся, подрастут во время учебы и будут не плохие бойцы. Привлекали не только мужчин, но и женщин, в связи с намечающимся понемногу дисбалансом в пропорции полов. Но дело шло откровенно плохо, баб и девиц прибыло всего то пять с половиной десятков, капля в море по сравнению с прибывшими мужиками. Пока проблему снимали имеющиеся в большом количестве ногайки с ливонками и то, что многие 'мужики' еще не брились и вопрос отношения с противоположным полом у них еще так остро не стоял. Травников, лекарей и прочих знахарей обоего пола в караване набралось порядка семидесяти особей, в дальнейшем Пирогову с Воротынским еще предстояло разобраться с ними, кто из них кто, и кто к чему пригож, и кто, что, сколько знает. Не забывалась и духовная пища, для окормления ею паствы, прибыли православные священники и дьяконы, таковых насчиталось на судах два и три с половиной десятка соответственно. Что особо радовало священнослужители прибывали с семьями, значить на всегда. По всеобщему мнению попаданце было решено на земли своего анклава допускать священнослужителей только русской православной церкви, хотя она на это время юридически еще не оформилась, но фактически уже имелась, и волхвов богов славянского пантеона, на чем настояли Медведев и Волков. Прибытие и просто пребывания служителей всех иных культов на территории анклава не приветствовалось и они по простому изгонялись, делая исключения только для одного Абель Старшегоживого. Православные пресвитеры приехали уже рукоположенные на вновь образованные приходы Рязанским епископом. Приняли всех, при этом расселили, предоставили жильё и работу. Кроме вольных, были и не вольные переселенцы, купленные холопы и опять в своем большинстве литовские и польские пленники, хотя хватало и подданных московского царя. Пристроили и этих. И если у добровольных переселенцев спрашивали кем он бы желай трудится на благо анклава, то холопов посылали туда, где они в настоящее время были необходимее, в промышленность и добывающую отрасль.