Командир гвардейского корпуса «илов»

...Шестерка штурмовиков 140-го авиаполка снизилась до 5-10 метров. Один за другим они вылили содержимое своих бачков. Замыкающим шел Алексей Смирнов, который совсем недавно, пройдя сквозь муки фашистского плена, вернулся в строй. Перед кабиной его «ила» и сбоку стояла сплошная стена дыма, и вдруг Смирнов увидел в этой стене своеобразное «окно». «У какого-то самолета прибор сработал с опозданием», — подумал Алексей и, не колеблясь, направил свой «ил» к бреши, образовавшейся в дымовой завесе.

— Порядок! — крикнул воздушный стрелок.

Наблюдая за работой штурмовиков, Василий Георгиевич увидел, как за отставшим истребителем прикрытия

<Часть текста отсутствует. Похоже, что в бумажной книге не хватало одного листа…>

переданную с борта штурмовика-разведчика: «На восточной опушке леса шесть немецких танков. Вдоль реки — траншеи, не занятые противником. На трех дорогах 80 автомашин, более 300 повозок. Противник отходит».

Рязанов позвонил Баранчуку:

— Необходимо обеспечить штурмовикам истребительное прикрытие.

Но «яки» не могли взлететь с расползающегося грунта. Примчавшийся главный инженер корпуса стоял на летном поле посредине огромной лужи и советовался со специалистами. Нужно было срочно выходить из положения: танки уже двинулись вперед, и Рязанов нервничал. Находясь на КП, он то и дело запрашивал, вылетела ли очередная группа штурмовиков.

Техники и мотористы, обшарив склады, выволокли большие фанерные листы. Сколотили щитки, которые во время пробега закрывали радиаторы истребителей. Как только самолет взлетал, щитки падали на землю...

При поддержке штурмовиков и под прикрытием массированного артиллерийского огня Нейсе форсировали также войска 5-й армии Жадова. Левый лесисто-болотистый берег был заминирован, переправочных средств не было. Гвардейцы перебирались через реку вброд, вплавь, по штурмовым мостикам. При поддержке корпуса Рязанова пехотинцы после ожесточенного боя овладели сильным опорным пунктом Мускау.

...Василий Георгиевич склонился над картой. «Тылы... тылы могут зарезать», — подумал он, вглядываясь в зеленые пятна лесов, в черные кружочки населенных пунктов, в красные нити дорог. Район предстоящих действий он знал наизусть. Данные воздушных разведчиков уже были нанесены на карты артиллеристов, танкистов и пехотинцев.

Генерал оторвался от карты и приказал дежурному вызвать командира 8-й авиадивизии полковника В. П. Шундрикова.

— Через день-два тройной оборонительный рубеж противника будет прорван. Я ставлю вам задачу перебазировать дивизию вот сюда. — Он обвел красным карандашом черный кружочек, около которого стояла надпись: Ной-Вельцев.

Вечером Шундриков доложил Рязанову о том, что аэродром Ной-Вельцев еще пока занят войсками противника.

— Необходимо выбить немцев и сесть на аэродром, — повторил Василий Георгиевич свой приказ.

И вот группа «илов», ведомая Шундриковым, подошла к аэродрому. Ее встретил сильный огонь зениток. Один из снарядов угодил в самолет ведущего. Комдив выбросился с парашютом из горящего «ила». При спуске его ранило. Приземлился он на нейтральной полосе. Первыми к нему подползли наши пехотинцы. Притащили раненого полковника в траншею. Хотели переправить в санбат, но он отказался.

— Позовите вашего командира, — попросил Шундриков.

— Я вас слушаю, — подошел к нему майор-пехотинец. Шундриков рассказал о категорическом приказе командира корпуса.

— Хорошо, — сказал пехотинец и отдал приказ готовиться к атаке.

...Короткая схватка, и фашисты, не выдержав натиска советских воинов, поспешно оставили аэродром.

Раненый Шундриков связался с Рязановым, доложил о выполнении приказа.

— Молодец, Владимир Павлович. А сейчас отправляйся в госпиталь.

Через час три полка штурмовиков и полк истребителей совершили посадку на аэродроме Ной-Вельцев, где была бетонированная взлетно-посадочная полоса. Благодаря этому штурмовики смогли вновь помочь танкистам Рыбалко и Лелюшенко.

Сейчас, в дни последнего штурма, когда фашисты дрались с отчаянием безысходности, Рязанов старался как можно чаще встречаться с летчиками-штурмовиками. Он хорошо понимал, что в настоящий момент многое зависит от моральной поддержки, от умелой работы с людьми.

...Василий Георгиевич прилетел в 144-й гвардейский штурмовой авиаполк, разместившийся в 160 километрах от Берлина.

— Майор Степанов с минуты на минуту должен прибыть, — доложил генералу начальник штаба подполковник Е. С. Иванов.

Скрипнули тормоза, и из «виллиса», доверху нагруженного немецким оружием — автоматами, пулеметами и фаустпатронами, вышел Михаил Степанов, высокий, светловолосый, с Золотой Звездой, блестевшей на гимнастерке.

— Это еще что за новости? — удивленно спросил Рязанов, показывая на оружие.

— Да тут такая история, товарищ генерал... — И Степанов рассказал командиру корпуса о своем необычном приключении.