Командир Красной Армии

С другой стороны колонны, в поле у наших разбитых танков уцелевшие члены экипажей собирали по полю своих раненых и убитых. Помощь им не требовалась, я спрашивал, скоро должна подойти санитарная колонна.

После подсчета выяснилось, что на наш счет можно записать все шесть танков, так же два бронетранспортера, одиннадцать грузовиков и один бензовоз.

Закончив с журналом, я стал составлять рапорт командиру дивизиона о прошедшем здесь бое, не забыв несколько представлений на ордена и медали, сто процентов выкинут их, но о том, что я готовил наградные на батареи будут знать. Специально спрашивал у Индуашвили его имя и отчество, а уж он разнесет слух. Мне нужно было чтобы бойцы знали о том что я о них забочусь.

Карабины я приказал не брать, только пулеметы, автоматы, боеприпасы к ним и гранаты. Про бинокли планшеты с картами и говорить не стоило. Бойцы притащили даже ракетницы и пару ящиков осветительных ракет.

— Вот, товарищ лейтенант. Мы в поле нашли. Вроде станковый, — притащили водитель и один из бойцов расчета Индуашвили станковый пулемет МГ-34, а к нему еще были патронные короба и полная улитка.

— Молодцы, грузите в машины… Сержант, да заткни ты его! Ведь ранет, а то и убьет кого? — рявкнул я.

Вот уже минуту откуда-то с конца колонны по нам и танкистам грузивших своих раненых в санитарные машины работал одинокий стрелок. Убитых пока не было, но у нас прострелили лобовое стекло, а у танкистов две пули попали в уже убитого бойца в темном комбинезоне и шлемофоне.

Видимо Индуашвили смог разобрать откуда ведётся огонь потому что дав две пристрелочные очереди, выпустил еще одну, но длиннее. Это помогло, обстрела больше не было.

— Вот, товарищ лейтенант, вы просили, — протянул подошедший старший сержант-танкист лист бумаги.

— Сколько тут?

— Двенадцать убитых, еще двое умерли. Не дождались медиков, я их тоже записал.

— Спасибо сержант. Нашего раненого забрали?

— Да его ваши бойцы уже погрузили в машину.

— Хорошо. Спасибо.

При отходе один из бойцов расчета Ольнева из взвода Сазанова, получил ранение в спину, видимо прицельная или случайная очередь. Ранение серьезное и никакой возможности забрать его с собой не было, Медведева сказала его нужно срочно под нож хирурга, штопать сосуды.

Внеся в журнал список имен двенадцати погибших танкистов, а то вдруг станут без вести пропавшими, и велел нашим собираться. Делать тут больше было нечего.

— Товарищ лейтенант, кажется та наша полуторка. Вот по дороге сюда пылит, — остановил меня сержант, когда я собирался сесть в кабину.

— Вижу. Вроде посыльная, — согласился я.

Мы подождали и не ошиблись, машина, замедлив скорость, свернула к нам, мы стояли на бывшей позиции взвода Андреева, и были видны издалека.

Из кабины с пассажирского места выскочил тот же сержант-посыльный что передавал мне приказ во дворе хлебопекарни.

— Товарищ лейтенант. Вам пакет из штаба дивизиона, — козырнув, он протянул мне не конверт, а действительно больше пакет. Там внутри кроме двух новеньких карт района Ровно еще был и приказ.

Изучив его, я мрачно спросил:

— Почему подписано комиссаром?

— Капитан Матвеев и старший лейтенант Ёлкин погибли вчера во время бомбардировки города. Дивизион принял батальонный комиссар Ковыль. Вот распишитесь в получении документа.

Расписавшись, я отдал ему рапорт о наших боевых действиях за последнее время и отправил посыльного обратно.

— Плохо дело командир? — спросил Индуашвили.

— А-а-а, — махнул я рукой. — У нас все через задницу. Возвращаемся в расположение.

Доехав до леса, заметно иссеченного осколками за последние четыре дня, я велел Индуашвили замаскировать машину, а сам пошел к батарее, где у одной из машин суетились расчет Ольнева. Он уже взял себе замену из резервных бойцов.

— Сазанов, Андреев, Непейборода, ко мне, — скомандовал я, подойдя к тяжело нагруженным полуторкам обеспечения.

— Товарищ лейтенант… — начал было докладывать Сазанов, но я оборвал его.

— Садитесь, не до устава сейчас. Значит так, от командования дивизиона пришел приказ. Приказ не однозначен, продолжать держать оборону и обстреливать пролетающие мимо самолеты.

— Обстреливать? — непонимающе переспросил Сазанов.

— После гибели капитана Матвеева и начштаба, дивизион принял батальонный комиссар. А он как вы знаете в артиллерии ни в зуб ногой. В общем, мы продолжаем держать этот перекресток. Старшина разгружайте машины. Как вы понимаете, смены рубежа не будет. Остальным заниматься по распорядку. Я его уже накидал в журнале. Теперь по трофеям, что нами собрано…

С трофеями у нас было отлично, кроме шести ручных пулеметов и одного станкового, с приличными количеством боеприпасов, было девять автоматов с боезапасом в кожаных чехлах.