Командир подлодки. Стальные волки вермахта

Война с каждым днем становилась все более ожесточенной. Англичане стали вооружать свои торговые суда и отправлять их в конвое. Мы действовали соответственно. Каждое судно во вражеском конвое должно быть торпедировано без предупреждения. Мы действовали по формуле: каждое судно в конвое идет ко дну. Довольно долго я не встречал конвой, но однажды утром, находясь под водой, мы увидели клубы дыма, встающие над серым горизонтом. Потом мы увидели оснастку большого корабля, за ним еще одного и, наконец, лес мачт, казалось плывущих к нам. Мы насчитали двенадцать пароходов, охраняемых пятью английскими эсминцами. Большие корабли двигались, рыская из стороны в сторону, как пьяница, переходящий улицу, а маленькие эсминцы зигзагами кружили вокруг них. Мы направились прямо к ним. Море было довольно бурным, низкие серые облака нависли над водой. Северо-западный ветер дул нам навстречу. Нелегко было повторять движения противника, приходилось снова и снова менять курс. Зеленые волны окатывали перископ, мы осторожно проталкивались вверх, это мешало наблюдению. Темнело.

Наконец, наступила ночь, небо и море стали совершенно серыми. Я смотрел на строй кораблей и приближался к выбранной жертве: толстенький танкер, третий в ряду. Он больше и тяжелее, чем другие корабли, и, кроме того, более ценный. Мы не забывали слова графа Джеллико в последней войне, что союзники плыли к победе на волне нефти. По крайней мере, эта волна не должна достичь берега. Мы подошли так близко, что должны были замедлить ход, чтобы не протаранить корабль. Мы могли ясно слышать тяжелое биение его двигателей. В перископ стал виден его нос. Огромная черная стена поднималась и, наконец, заполнила весь обзор.

– Торпеда один – огонь, – скомандовал я.

Отдача от рыбки потрясла лодку. Внизу Спар выпевал напряженным голосом:

– …Тринадцать, четырнадцать, пятнадцать…

Невозможно, чтобы мы промахнулись на таком близком расстоянии.

– …Шестнадцать…

Что-то определенно было не так. И я нашел что! Я забыл изменить увеличение перископа! В тот же момент глухая детонация. Трижды ура! Рыбка приплыла! Осторожно подняли перископ. Слепящий свет и огромный столб пламени вздымались к небу из трюма танкера. Два эсминца летели к нам.

– Внимание, эсминцы! – прокричал я.

Первые глубинные бомбы уже рвались в море с оглушающим звуком. Мы почувствовали сотрясение корабля. Перископ опустили, и мы показали хвост. Сначала мертвая пауза, потом ближе вторая серия бомб. Казалось, лодка лежит в кулаке великана и он трясет ее туда и сюда. Затем снова молчание. Сквозь стрельбу мы могли слышать винты приближающихся эсминцев, звук, треплющий нервы. Затем еще одна серия бомб. В этот раз невидимый кулак стукнул нас пугающим ударом. Разбились стекла, некоторые лампы взорвались, нас окружил мрачный полусвет. Приборы дико подпрыгнули, крепления полетели. Лодка закачалась, как сбитый с ног боксер. Перекрывая все это, послышался спокойный голос Весселя:

– Доложите о повреждениях в центральный пост!

С постов пришли ответы:

– На корме три лампы разбиты.

– На носу два манометра испорчены, разбито несколько ламп.

– Радиорубка. Свет перегорел, использую аварийный.

Потом послышался звук, как будто морской лев выдул воздух, и голос с центрального поста:

– Черт побери, мы выбрались!

Мы выбирались. Шум следующей серии бомб оказался далеко за нами. Вдруг впереди послышался звук детонации, будто сталь разламывали на части. Мы медленно подняли перископ. Была темная ночь. На темном небе поднимался огромный купол огня длиной тысячу пятьсот и высотой триста футов. Танкер горел, рассыпая горящие части по морю. Мысль о людях в этом пылающем аду на мгновение пришла мне в голову, и я поежился.

Глава 10 В ЛОВУШКЕ