Командир полка

- Разумеется, как-никак я уже два года работаю в полку. Есть люди, которые приходят в библиотеку, как на тихий необитаемый островок. Подчас, роясь в книгах, стоящих на полках, они высказывают такие откровенные мысли, на что в любом другом месте у них не хватило бы мужества. И я слушаю их.

- Ну, например, о чем?

Девушка посмотрела майору в глаза и, немного помедлив, ответила:

- Например, о вас.

- Представляю, что они обо мне там говорят! Я ведь здесь человек новый. Всего двое суток в полку, а уже все перевернул кверху дном. Пусть говорят что хотят. - Харкус рассмеялся, отчего лицо его сразу помолодело, и спросил: - Не так ли?

- Так, - ответила Криста, удивленная не его словами, а тем, что майор рассмеялся. Она подумала о том, как трудно, видимо, целый день работать с людьми, которые тебя почему-то не понимают. Хотя, быть может, майор вовсе и не так плох, как о нем говорят.

Дойдя до общежития, они остановились.

- Но говорят не только неприятное, - заметила девушка.

- Вот как?! - удивился Харкус. - Это уже интересно.

- Ну, например, говорят, что теперь в полку надо ждать чего-нибудь нового. Или: «Этот со временем себя покажет, он заставит всех шевелиться как следует».

- В ближайшие дни, - усмехнулся Харкус, - вы, по-видимому, услышите обо мне и другие, менее лестные отзывы.

Сказав это, майор протянул Кристе руку и попрощался. Рука девушки была маленькой и прохладной. Криста снова взглянула майору в глаза, причем у нее было такое выражение лица, будто она еще что-то хотела сказать, но так и не сказала.

Вечер был теплым и тихим. Тишину эту не нарушали ни рев моторов, ни звуки стрельбы, которые довольно часто доносились со стороны стрельбища, ни грохот артиллерийских разрывов. Слышались лишь затихающие шаги Кристы. Ничто, казалось, не напоминало о том, что совсем рядом расположена многолюдная воинская часть. Можно было подумать, что находишься в тихом поселке где-нибудь на опушке леса, который приветливо шумит кронами деревьев, заглушая все остальные звуки.

Так медленно и непринужденно, как сейчас, Харкус за эти два дня шел впервые. А ведь он здесь всего два дня!

Войдя к себе в комнату, майор почему-то первым делом взял в руки рекламное приложение, лежавшее на письменном столе, и не спеша перелистал его. Приложение было небольшое, но майор так устал, что лень было читать даже его. Кроме того, у него были дела и поважнее: на утро он назначил совещание со своими помощниками. Оно обещало быть долгим и жарким.

Харкус перелистал странички записной книжки: кажется, он ничего не забыл, сказано уже все. Захлопнув книжку, он встал и сказал:

- А теперь за работу!

Первым поднялся Пельцер, зажав в правой руке свернутый трубочкой план перевода техники на зимнее обслуживание, который Харкус так и не подписал. Войдя в кабинет, подполковник на миг остановился, затем повернулся и вышел с недовольным лицом, не удостоив никого даже взглядом. Его твердые шаги по коридору были слышны недолго. Майор Герхард и капитан Треллер загремели кофейными чашечками, понесли их в комнату фрау Камски.

Гаупт стоял у противоположного края стола, как раз напротив Харкуса, спокойно глядя на свои планы и документы, лежащие в раскрытой черной папке, затем его взгляд скользнул по столу, после чего Гаупт отодвинул стул и пошел к двери. Вот так же, молча и не глядя в глаза командиру, он уже однажды уходил от него. Было это два дня назад, у подножия высотки, после стрельбы первого артдивизиона. Все движения Гаупта, с того самого момента, когда он собирал со стола свои бумаги и укладывал их в папку, и до неторопливых шагов к двери, как бы выражали его полное безразличие ко всему происходившему в этом кабинете, куда, казалось, он и входить больше никогда не собирался.

Харкус сел и, закрыв рабочую тетрадь, сунул ее в ящик стола.

В кабинет вошла секретарша вместе с Герхардом и Треллером.

- О! - воскликнула она еще с порога. - Накурили так, что хоть противогаз надевай! И как только вы можете работать в такой атмосфере?! - Она раскрыла окна, собрала оставшуюся грязную посуду и переполненную пепельницу. Заглянула в оба кофейника и сказала:

- Тут еще осталось немного кофе. - И по очереди посмотрела на Вебера, на капитана Кисельбаха, который стоял позади стула заместителя командира полка по политчасти, ожидая чего-то, а затем и на самого Харкуса. - Выливать жалко, а сама я такой крепкий кофе не пью.

- Налейте мне немного, - попросил ее Харкус.

Секретарь партбюро полка Кисельбах наклонился к Веберу и о чем-то спросил его. Вебер согласно кивнул и, сунув сигарету в пепельницу, затушил ее энергичным нажимом.

В ходе совещания Кисельбах, еще молодой офицер с внимательным взглядом голубых глаз и непокорными прядями волос на затылке, говорил очень мало, зато много писал в своей тетради. Подойдя теперь к Харкусу, он протянул майору руку. Кисельбах был первым, кто после окончания совещания протянул майору руку, чтобы попрощаться.

Харкус ответил на крепкое мужское рукопожатие.

- До свидания, товарищ Харкус, - сказал офицер и быстро вышел из кабинета.