Читаем Командир полка полностью

- Может, ваш нюх подскажет, когда вернутся наши мужья? - с легкой насмешкой спросила ее молодая женщина, выскочившая с тарелкой в руках.

- Я думаю, что через четыре-пять часов они будут дома.

- Почему вы так думаете? - не успокаивалась молодая.

- Вот если ты, как я, девять лет подряд будешь ждать мужа с учений, тогда тоже будешь точно знать, когда тебе греть воду для ванны. Ты как хочешь, а я пошла!

Смеясь и переговариваясь, женщины стали расходиться по домам.

Соседка махнула Ренате рукой и крикнула:

- Давай грей воду для своих двух вояк!

- Иду! - крикнула ей в ответ Рената.

«Через четыре часа Манфред будет дома. Мой милый Великан, я так много должна тебе сказать. Наша первая тревога закончилась, а сколько их еще будет в нашей жизни?»

Отходя от окна, Рената чуть не столкнулась с фройляйн Шалов.

- Понимаете, мой муж тоже на учении, - объяснила ей Рената.

- Тогда встретимся завтра утром, хорошо?

- Да, да, конечно. Фрау Хут выйдет из больницы не раньше чем через две недели. А ученики, сами знаете…

Фройляйн Шалов понимающе кивнула.

- И полное спокойствие, коллега, - сказала Рената. - Мы с вами хоть и молодые педагоги, но с фрау Гроссман вполне справимся.

- Спасибо за поддержку и до свидания, - учительница крепко пожала Ренате руку.

- Фройляйн Шалов, - проговорила Рената, когда учительница была уже на пороге, - желаю вам тоже поскорее найти человека, для которого вы будете греть воду, тогда и вам Бергхайде покажется совсем другим.

Девушка весело рассмеялась, чем понравилась Ренате еще больше.

После ухода учительницы Рената растопила печь в ванной.

8



Вечером, когда дети легли в постель, Ренате пришлось пойти на КПП и забрать сбежавшего туда Ральфа.

Пять часов прошло, а офицеры все не возвращались.

Рената села за письменный стол и, макнув перо в красные чернила, начала исправлять ошибки в сочинении Сильвии.

Вдруг на лестнице раздались чьи-то шаги.

«Неужели это опять Ральф потихоньку сбежал на КПП встречать отца?» - с испугом подумала Рената.

Не успела она выйти из-за стола, как на пороге выросла фигура Манфреда.

Ручка упала на тетрадь, украсив ее большой красной кляксой.

- Мой Великан, - прошептала она. - Великан! Ты это или не ты?

- Конечно, я! - Манфред раскрыл руки для объятий. От него пахло землей, порохом, ружейным маслом, но запаха табака Рената не почувствовала.

Оказалось, что майор Хут послал Манфреда с первой же машиной домой, тогда как колонна полка еще только двигалась в часть.

- Великан мой, иди скорее! - Рената потащила Манфреда в ванную, на ходу расстегивая ему френч, - Иди, я тебя сейчас сама вымою, как маленького ребенка.

Манфред, довольный, рассмеялся:

- Тучка моя милая, да ты так меня совсем избалуешь!

- Ничего.

- А кто будет отвечать за это?…



* * *


Поужинав, Манфред сел на кушетку в комнате Ренаты. Он улыбнулся и потер уставшие глаза.

- Тучка, ты мне обо всем расскажешь… Но только толкай меня, чтобы я не уснул случайно…

- Знаешь, Великан, ты приляг пока, отдохни. Времени у нас и завтра много будет.

- Ты думаешь?…

Рената наклонилась, стащила с Манфреда сапоги и положила его ноги на кушетку… Манфред устало зевнул.

- Милая моя Тучка, - проговорил он, немного помолчав, - чем ты тут занималась… пока мы там… стреляли?

С этими словами он и заснул.

Рената накрыла его одеялом. Затем она села за письменный стол и принялась исправлять ошибки в тетрадях своих новых учеников.



04.03.2015

Перейти на страницу:

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза