Командир Разведгруппы. За линией фронта

– Помимо боевых действий, штабу фронта от вас будут нужны свежие сведения о вражеских резервах, данные о перебрасываемых из глубокого тыла к фронту воинских частях, об оборонительных сооружениях гитлеровцев. А это значит и «языки». Об этом тоже не забывайте, – инструктировал полковник.

Два месяца пролетели, как два дня. Прыжки с парашютом – дневные, ночные, затяжные, в лесу и болоте, удачные и не очень, причем с полной выкладкой чередовались с работой на новом типе радиостанции.

Серьёзное внимание уделялось стрельбе «навскидку», «на звук» из автомата, из двух пистолетов сразу, работе с контурными картами и изучению словацкого языка. Снова не повторялись, а глубоко изучались топография и фотодело, радиосвязь и минирование. До изнеможения группа занималась усложненным для рукопашного боя самбо.

Слово Святогорову:

...

«Порой казалось, что все эти знания тяжелым и мертвым грузом давят на мозги и выудить их в нужный момент для дела практически будет невозможно. Но когда в конце сентября я доложил полковнику Сидорову, что подготовка закончена, и он устроил нам строжайший экзамен, выяснилось, что весь материал усвоен, будущие десантники всё запомнили и к заданию готовы, хотя путешествие предстояло в незнаемое, в неизведанное.

Людей я подбирал сам, за прошедшие два месяца сошелся с ними поближе, познакомился, а вот будущую местность, наречие и быт местного населения – всё это лишь предстояло узнать. Форма у меня была совсем новенькая. Если в Польше я часто выступал в роли офицера из дивизии СС «Галичина», то теперь должен был представлять армию словацких гардистов. И снаряжение было теперь намного солиднее. От польской эпопеи только и остался в качестве счастливого талисмана мой псевдоним.

В один из поздних вечеров начала октября мы заняли места в довольно неудобном «салоне» бомбардировщика. Я стоял у открытых дверей и наблюдал за тем, как скрываются в самолетном «брюхе» мои спутники. Отныне они все, как один, стали «словаками».

«Словаком» становился и я, командир группы, украинец с Харьковщины, и мой заместитель, грузин по национальности, Фома Агладзе, и начальник штаба, типичный русич из Москвы Владимир Волостнов. И ещё один Владимир по фамилии Степанов, недавний студент из Донбасса, а теперь вот главный «повар» на «кухне» по изготовлению разных фальшивых бумаг и документов.

«Словаками» суждено было стать армянину Ванушу Сукасьяну и моим землякам, минерам-подрывникам Евгению Сирко и Степану Черначуку, будущим «взводным» Якову Баштовому и Даниле Грунтовому. Последними поднялись на борт радисты Нина Чопорова и Вячеслав Бондарь.

Машина вздрогнула и, подпрыгивая, будто от нетерпения, покатила по взлетной полосе. Под нарастающий гул моторов мягко оторвалась от земли и понесла нас в неизведанное.

Всё, как в традиционных фильмах о разведчиках».

* * *

Зорич внимательно всматривался в иллюминатор, – за холодным плексигласом самолетного окошечка стояла густая, чернильная мгла. Ни огонька!