Командир разведотряда. Последний бой

Обучение началось с теории:

– Самолёт откровенно хреновый, в полёте мотает в стороны, на посадке сильно раскачивает.

– Скорость двести пятьдесят, на посадке сто десять, но держи больше, иначе зацепишь крылом землю, – добавил седой капитан.

– Если он так плох, почему Ю-52 до сих пор производят?

– Потому что дёшев, прост и надёжен. Первые модели были с одним двигателем, сейчас три, можешь спокойно лететь без двух.

После общего пояснения дружной толпой перебрались в самолёт, где Олег забрался в кресло второго пилота, сильно ушиб колено и недовольно воскликнул:

– Что здесь делают водопроводные краны?

– Не водопроводные, а воздушные, сжатый воздух на пуск моторов, – пояснил майор.

Инструктаж о подготовке к взлёту и посадке не занял пятнадцати минут и завершился коротким пояснением о работе с триммерами, элеронами и закрылками.

– Готов? – спросил майор и приказал: – Пассажиры, пошли на фиг, запускаем двигатели.

После первого круга Олега допустили к управлению, а после третьей посадки доверили левое кресло. Он честно учился и матерился, а шофер после посадки выставлял на капот очередную бутылку.

– Хватит, катим на стоянку, не полечу на этом чуде техники, – сдался Олег.

– Не понравилось? – участливо спросил майор.

– Хуже некуда! В полёте рыскает на зависть «фоккеру», даже триммер не компенсирует. Пробег с разбегом под километр, на торможении непредсказуемо заносит.

– Ты летал на «фокке-вульфах»?

– Приходилось. – Олег решительно заглушил моторы.

– Странный ты, лейтенант, погоны пехотные, а самолётом управлять умеешь. Иди ко мне в полк, я любые проблемы через начальство решу, даже судимость.

– В начале войны пытался попасть в лётчики, да дорожка увела в другую сторону, – уклончиво ответил Олег.

В общежитии ждал накрытый стол с батареей бутылок, «вторым фронтом» и кастрюлей квашеной капусты.

– С крещением, пехота! – разливая водку по стаканам, поздравил седовласый капитан.

Не успели лётчики взять на грудь заслуженные двести грамм, как в комнату вошёл начальник разведки:

– Здравствуй, Студент! Самолёт выбрал?

– Полечу на «Шторьхе».

– Завтра за два часа до рассвета. – Генерал посмотрел на лётчиков и приказал: – Всем домашний арест! Будете сидеть до его возвращения.

Напарником оказался Адольф Чапрек, чех по национальности с прекрасным знанием немецкого языка и боевым опытом во фронтовой разведке. Службу начинал «слухачом», подбирался к немецким позициям и слушал разговоры в окопах. На самом деле это наилучший метод сбора информации. Солдаты без стеснения обсуждают офицеров, делятся новостями о прибывшем пополнении, предстоящем наступлении или отходе.

Сев на аэродром Лемберга[21], Олег доложил дежурному о прибытии и запросил инструкций.

– Высадил пассажира и улетай, – коротко ответил офицер.

В Кракове дежурный сначала подшил лётное задание, затем полистал журнал и ответил:

– Есть запрос из Пруссии трёхдневной давности, но там до сих пор нелётная погода.

– Беру, звони в штаб! Полечу по погоде, если прижмёт, подожду на ближайшем аэродроме.

– Здесь спокойнее, а там иваны каждый день бомбят, – заметил офицер, но лётное задание выписал.

Самолёт надо заправить, а без бумаги на вылет топливо никто не даст. Олег растормошил аэродромные службы, запустил двигатель на минимальных оборотах и вместе с Адольфом начал следить за небом. От вырытой в горе ставки фюрера Оберзальцберг до аэродрома Бергхоф всего полчаса на машине, плюс сюда пара часов лёта.

– «Юнкерс»! – прошептал Адольф. – Заходит на посадку.

Раскрашенный в жёлто-красные цвета самолёт с огромной эмблемой на фюзеляже сделал над аэродромом круг и плавно приземлился. Лётчик подкатил на дальнюю стоянку и остановил двигатели.

– Начинаем? – снова прошептал Адольф.

– Подождём топливозаправщик, они должны залить бензин под пробку.

Автоцистерна приехала вместе с рассыльным из КП, который взял у пилотов лётное задание и отдал новое.

– Дверь в салон осталась открытой! – радостно сообщил Адольф.

– Поехали.

«Шторьх» покатил по краю лётного поля, обогнул рулёжную дорожку и остановился с другой стороны автоцистерны.

– Парни, долейте сотню литров, – попросил Олег.

– Не положено, вы летите на промежуточный аэродром, – отрезал заправщик.

Иного ответа он не ожидал, нужен повод приблизиться к Ю-52, вот и подрулили к бензовозу. Перемигнувшись, Олег с Адольфом взяли по армейскому термосу и заглянули в открытую дверь:

– Обед для пилотов!

– Прочь! С нами сухой паёк, – огрызнулся сидящий у двери офицер СД.

Справа лицом к кабине на широком диване посапывал офицер связи, за его спиной в креслах трое охранников, плюс офицер у двери. Слева у окон два солдата за турельными пулемётами, ещё один дремлет в люльке верхней башенки. И главное, нижний пулемёт в салоне, а люк оставлен открытым.

– Ныряешь снизу и бьёшь бортовых стрелков, затем верхнего, он спит, – шепнул Олег.

Солдат на крыле загремел пробкой горловины бензобака, и оба разведчика нырнули под фюзеляж. Почти сразу подошёл заправщик и сунул в дверь бумаги:

– Подписывай! Первый лист остаётся мне, второй отдашь пилотам для отчётности.