Командир штрафбата

Приготовив оружие, члены группы начали спускаться вниз по лестнице. На перроне тускло светились плафоны аварийного освещения. На рельсах стоял застывший метропоезд. Двери были распахнуты, а внутри полно берлинцев, нашедших здесь укрытие.

Группу заметили сразу, раздались крики, поднялась паника. Из дальних вагонов выбегали люди с узлами.

– Скажи им – мы никого не тронем, пусть все остаются на своих местах, – попросил Сергей немца-опознавателя.

Тот, громко крича, перевёл слова Сергея. Фразы переводчика звучали жёстко, как приказ. Самым удивительным оказалось то, что крики смолкли и немцы послушно вернулись в вагоны.

– Мы, немцы, – законопослушная нация и привыкли подчиняться приказам, – извиняющимся тоном сказал опознаватель.

– Скажи им – пусть находятся здесь, пока наверху идут бои. Думаю, к вечеру им можно будет выйти.

Перевод немцы слушали внимательно, стоя у открытых дверей вагонов. Рельсы вели влево и вправо.

– Гельмут, в какую сторону идти?

– Влево, герр майор.

Группа двинулась по перрону. Немцы разглядывали наших солдат, как нечто удивительное. Они что, ожидали увидеть медведей в ушанках со звёздами или варваров?

Группа спустилась на рельсы узкоколейки. Мрачный и тёмный туннель уходил вперёд и немного вниз, под уклон, едва освещённый редкими тусклыми лампами аварийного освещения. Солдаты спотыкались на шпалах, чертыхались. По туннелю дул довольно приличный ветерок.

– Сквозняк, наверное? Вентиляция-то выключена? – спросил немца Сергей.

– Не могу знать, герр майор.

Идти пришлось километра два. В двух местах от туннеля отходили боковые ответвления – с рельсами, со стрелочными переводами.

Никаких указателей не было, и сначала группа встала. Куда идти? Прямо или направо? Куда ведёт ответвление? Может, в депо, а может – к строящейся станции? Это известно только работникам метро.

Однако, присмотревшись к рельсам и подсветив фонариком, Сергей указал – туда. Главный путь, по которому ходили метропоезда, был более накатан, а рельсы бокового ответвления кое-где тронуты крапинками ржавчины.

Они вышли к другой станции. Здесь тоже стоял метропоезд с мирными жителями. Ситуация повторилась: сначала паника и крики при виде советских солдат, потом приказ Гельмута и возвращение всех в вагоны.

Когда, обойдя поезд по перрону, группа вновь спускалась на рельсы, зазвонил телефон. Это был явно рабочий аппарат, висевший на стене.

Сергей показал Гельмуту на телефон.

– Ну-ка, послушай!

Гельмут снял трубку.

– Алло, я!

Он поговорил несколько минут и повесил трубку.

– Кто это был? – поинтересовался Сергей.

– Ганс Фриче.

– Это кто такой?

– Из министерства пропаганды, заместитель Геббельса.

– Да? – удивился Сергей. – И что ты ему сказал?

– Что на станции спокойно и стрельбы не слышно.

– Правильно, пусть пребывает в счастливом неведении.

Начальника отдела радиовещания Ганса Фриче и консультанта Геббельса по агитации Вольфа Хайнрихсдорфа через несколько дней взяли в плен солдаты 47-й стрелковой дивизии 8-й гвардейской армии. К тому моменту министр Геббельс отравился вместе с женой Мартой, отравив перед этим своих многочисленных детей.

Впереди шёл Самойлов. Сергей доверял ему, и сибиряк ещё ни разу не подводил его. За ним, в отдалении шагов на двадцать, двигалась небольшая группа.

Самойлов остановился и поднял руку. Группа замерла.

Сергей, прижимаясь к бетонным тюбингам туннеля, приблизился к сибиряку.

– Что?

– Впереди немцы.

– Не видно же ни черта!

– Слышите, подковки стучат?

Сергей прислушался. Вроде донёсся едва слышимый цокот. Или показалось?

– В нашу сторону идут.

Сергей моргнул фонариком в сторону группы два раза, подав условный сигнал. Автоматчики залегли.

Минут через пять далеко в туннеле показались тени. Когда они проходили мимо лампочки аварийного освещения, Сергей заметил отблески света на стальных шлемах и на оружии.

Точно, немцы! Ну, Самойлов, молодец!

Дождавшись, когда они приблизятся, Сергей крикнул:

– Хенде хох! Сдавайтесь!

Немцы, не сделав ни одного выстрела, залегли, и с их стороны донёсся крик… на русском языке:

– Мы свои, не стреляйте!

– Тогда назовитесь!

– Разведгруппа лейтенанта Гапоненко, пятая ударная армия.

– Пусть лейтенант подойдёт, мы стрелять не будем.

Через пару минут от чужой группы отделилась фигура и направилась в сторону группы Сергея. Форма и вооружение неизвестного были немецкими. «Не власовец ли?» – мелькнуло в голове Сергея.

Неизвестный подошёл.

– Кто старший?

Сергей встал, сделал шаг навстречу.

– СМЕРШ Первого Украинского фронта, майор Колесников.

– Лейтенант Гапоненко.

– Форма на вас немецкая, лейтенант.

– Так разведгруппа!

– И документов нет?

– Когда разведка в тыл к немцам идёт, документов не берут.

– Знаю, – досадливо поморщился Сергей. – А вдруг вы власовцы? – И посветил фонариком на левый рукав кителя лейтенанта. Нашивки «РОА» на рукаве не было. Конечно, её спороть можно, но всё равно следы от швейной машины останутся. Да и под нашивкой материал не выцветает, не пачкается, в общем – выделяется.

– Товарищ майор, мы судоплатовские.

– Так ведь Судоплатов – диверсант!

– Я не могу раскрыть перед вами нашу задачу.