Командир субмарины

Противник уже имел повод убедиться в присутствии в этом районе "Сафари" и поэтому послал серию сообщений своим судам. Барни уже надоело сообщать нам, что нас могли увидеть. Обычно субмарина очень хорошо знала, почему вражеские радиостанции подняли крик, поскольку сама и давала повод к этим крикам. Вполне понятно, что порой подлодки не так благодарно принимали отеческую заботу командующего, как были бы должны это сделать. Барни заботился о нашем благополучии. Потеря танкера и каботажного судна прямо под носом собственного дозора в Бокко-Пикколо вызвала буквально вой итальянцев в эфире; затем последовал сигнал от "S.8". Когда его расшифровали, то удалось прочитать следующее:

"Бен, Бен,

Не попал бы ты в плен.

Среди бела дня

Дыма нет без огня".

Именно во время этого патруля "Сафари" получила свое имя. А поскольку произошло потрясающее совпадение, историю стоит рассказать. К этому периоду патрулирование превратилось уже в куда более достойное джентльменов занятие, чем представляло собой в первые военные дни. Прекрасная консервированная пища; хороший кок и свежеиспеченный хлеб; радиоприемник, регулярно сообщающий интересные новости. Вскоре газета "Дейли миррор" обеспечила подводников собственным печатным изданием, которое называлось "Доброе утро". Эта газета содержала главным образом карикатуры и статьи беллетристического характера, поскольку конкретные даты выпуска в данном случае не имели никакого значения. Если субмарина собиралась в поход на двадцать один день, значит, для нее надо было подготовить двадцать один выпуск. Все они хранились у рулевого, и каждое утро за завтраком открывался новый номер, причем за приключениями Джейн, описываемыми в газете, все следили изо дня в день с огромным энтузиазмом. В наш рацион входили нехитрые сладости и ячменный сахар. В один из первых походов на "Силайон", еще до того, как сладости вошли в рацион, но когда уже невозможно было их просто купить, мы не могли достать ничего, кроме древнего лакричного ассорти, которое я с тех пор просто терпеть не могу.

Мы все еще носили литерно-цифровой номер "Р.211", но ходили упорные слухи, что субмаринам снова будут давать названия. В выпуске новостей по радио мы услышали, что уже издан приказ и все подлодки получат собственные имена. Тот тип, к которому относились и мы, будет иметь названия, начинающиеся на букву "С". Мы бурно обсуждали, какое же имя нам дадут. Горькие пессимисты предполагали, что это окажется нечто совсем скучное и лишенное фантазии, типа "Шекспир" или "Спенсер". А потом мы начали обсуждать, как бы мы хотели называться. Мы воображали себя охотниками и чувствовали, что имя "Шикари" оказалось бы просто великолепным, но уже существовал старый эсминец, узурпировавший это чудесное слово. От него мы перешли к "Сафари", и все до одного в кают-компании согласились, что именно так мы и должны называться.

Вернувшись из этого похода, я отправился с докладом к Барни. Он спросил:

- Вы наверняка знаете, что субмарине присвоили имя.

- Да, - ответил я. - Мы слышали об этом по радио. Наверное, "Шекспир".

- Нет, - ответил он, - "Сафари".

Я не сразу смог поверить. Действительно, одна из лодок нашего класса получила название "Шекспир" и, разумеется, очень гордилась и радовалась им. Плохим оно могло оказаться только в нашем понимании. "Сафари" же, кроме всего прочего, идеально подходило к нашей самодельной эмблеме, которую я уже описывал.

Тирренское море становилось чрезвычайно перегруженным, и, хотя войска коалиции еще доминировали в воздухе, они больше не обладали монополией. По ночам наши крейсерские силы совершали набеги на вражеские суда к западу от Сицилии, а кроме того, им постоянно угрожали наши воздушные налеты. Они могли очень помешать субмарине, преследующей конвой, прежде чем атаковать его. Во-первых, осветительные бомбы, которые сбрасывали самолеты, освещали не только конвой, но и субмарину, а во-вторых, корабли эскорта сразу начинали предпринимать меры по организации обороны от атак авиации.

Госпитальные суда, отличающиеся ярким освещением, превратились в знакомое ночное зрелище. Они должны были представлять собой хорошо обозначенные, с собственным именем, суда, что могло защитить их от нападения. Но помимо истинно госпитальных судов, коалиция имела еще и другие, окрашенные в белый цвет, с красными крестами на борту, которые не были обозначены. Я так и не знаю, действительно ли эти суда перевозили раненых или они просто маскировались под медицинские, чтобы безопасно доставлять по назначению грузы. Мы их не атаковали, но с помощью перископа сфотографировали одно из этих сомнительных госпитальных судов.