Командир Т-34. На танке до Победы

Ночью в сопровождении офицера связи прибыли в штаб бригады, находившийся в подвале разрушенного дома. Ранним утром с нами побеседовал майор Белков, ознакомил с обстановкой, и меня назначили командиром танкового взвода 2-й танковой роты 1-го батальона. Получив пистолет и противогаз, в одиночестве отправился в путь по ущелью. А бои шли в Карпатах на границе с Чехословакией, в районе городка Кросно. Такие горы, заросшие лесом, я увидел впервые. Красиво, но погода дрянная. Моросящий дождь идет круглые сутки. Помню, под этим противным дождем иду прямо по ручью. Слева-справа гора, лес с солидными деревьями. Звуки артиллерийской канонады все приближались, и с непривычки от разрывов я изредка вздрагивал.

Наконец, утром на очередном повороте под крутой горой обнаружил свой танк. Стоит один, кругом никого не видно. Взял булыжник, постучал по броне. Открывается люк в башне, и вылазит грязный, зачуханный танкист, и чувствуется, что без настроя. Ну, это и понятно. Погода дрянная, все промокшие, обозленные. Представился: «Я ваш новый командир! Экипаж к машине!» Все медленно, лениво, с развалочкой, вылезли. Ну, для начала я им ничего не сказал. «Представиться!» Накоротке познакомились. Механик – Иван Маслов, радист – Печкин, заряжающий – Иванченко.

«Приказано танк доставить в роту. А пока мы с механиком все проверим, всем остальным умыться, привести себя в бодрое состояние. Чтобы на лице улыбка была, потому как танкист всегда должен быть бодрым, смелым и решительным!»

Проверили заправку, и вдруг выясняется, что пушка неисправна. Это, кстати, был танк с 76-мм пушкой, то есть я опять стреляющий. Что такое? Оказывается, неисправно откатное устройство. Мы делаем первый выстрел, и пушка назад не отходит. Тогда поднимаем ствол вверх, казенная часть опускается, мы вдвоем опускаем ее до положенного состояния и поднимаем пушку в нужное положение. Ну, ясно же – так в бой идти нельзя. А если прикажут, то мы окажемся просто мишенями.

Беру формуляр, а он чистый. Даже на заводе в нем ничего не заполнили. Записал все данные машины, экипажа и указал неисправность по состоянию на 4 октября 1944 года. Взял с собой заряжающего и пошел представляться. Особой стрельбы нет, но нас предупредили: «Кое-где есть снайпера, так что будьте осторожны!»

Командиром роты оказался Храмцов Сергей Васильевич. Бывалый офицер, уже не один год ротой командует. Тремя орденами награжден. Ну, я представился ему. Назвался, кто такой, где учился, где воевал, а члены его экипажа ведь тут же рядом стоят. После этого ротный спрашивает:

– Ну что, завтракал чего-нибудь?

– Да нет, не успел. Только с экипажем познакомился.

– Ну, давай тогда закусим!

Тут же на крыле хлебушек с консервами поели.

Двоюродный брат Поздняков Николай Федорович

А когда собрался уходить, его механик-водитель, старшина, вдруг задает мне вопрос: «Скажите, пожалуйста, вы чей сын будете?» И перечисляет трех братьев Борисовых: Петра Григорьевича, Николая Григорьевича и Василия Григорьевича. «Я сын Николая Григорьевича!» – «Все ясно! А старший брат у тебя Сергей!» – «Точно!» – «А я Поздняков Николай Федорович!» Оказалось, это сын сестры моей мамы, семью которых раскулачили в начале 30-х. А я со слов родителей про них знал и даже смутно помнил, как однажды маленьким был у них в гостях. Но, как их выслали, они ничего не присылали и связь прервалась.

Обнялись, познакомились: «Будем воевать вместе!» Рассказал ему коротко, что там на родине: «Будет время, встретимся еще!» А в очередном письме написал домой, что встретился с двоюродным братом. И отец ответил: «Вот ведь судьба бывает… Вы уж там держитесь вместе!» А вскоре, когда вышли на отдых, мы решили попроситься в один экипаж. Написал ротному рапорт, но он отказался свое мнение высказать: «С комбатом будем решать этот вопрос!»

Возвращается: «Совет держали, и замполит сказал – нецелесообразно! Если погибнут, то в семье сразу два горя. Потому как мы смертники и можем накрыться сразу. Так что пусть хоть кто-то из них останется живым!» Но судьба распорядилась так, что мы оба остались живы. В конце войны его комбат забрал к себе в экипаж. А в 1946 году Николай демобилизовался и уехал к семье в Магнитогорск[7].

Пригнал танк в роту, а она, оказывается, три дня уже топчется у деревни Цехане. Лощину немцы отлично пристреляли, и проход был закрыт намертво. Только стоило с утра одному танку попытаться выскочить из-за поворота, как с первого выстрела он горит… Если не с первого, то со второго или третьего точно. А они следуют один за другим. При мне за три дня так троих щелкнуло, трое ребят погибло, но наступление так и не продвинулось. Ночью подается команда – пропустить тягач. Он цепляет этот сгоревший танк и утаскивает в тыл. Исполняющий обязанности комбата – капитан Писаренко возмущался, бранился, наконец, начальство разобралось, и роту перевели в другое место.