Командир Т-34. На танке до Победы

Пока нас не вывели в Союз, мы стояли в каком-то красивом городишке и жили там вполне мирной жизнью. В магазины ходили, в фотоателье. Запомнилось, что фотограф брал оплату только продуктами. У него уже бумажка на столе лежала, где на русском языке было расписано, сколько чего за какую фотографию. Прейскурант…

На озеро купаться ходили, хотя сами немцы не купались. Им не до купания было. Помню, идем с озера, а нам навстречу уже пожилой немец с рюкзачком за плечами. Мы удивились, что он в шортах, причем они такие поношенные, видно по наследству ему достались. Засаленные до того, что блестят. Поздоровались и спрашиваем: «Что несешь?» Он снимает, раскрывает, а там сосновые иголки. А мы и до этого через эту рощу проходили и шутили: «Какая же это роща? Это же настоящий парк!» Потому что там такая чистота, не то что сучьев, даже шишек и иголок на земле нет. Даже на деревьях сухих сучков не видно. И оказывается, этот дед набрал иголок, чтобы топить печь. Другого ничего не нашлось… Так что в какой-то промежуток времени им совсем несладко пришлось. Власти никакой нет, продуктов нет, и они на время оказались в какой-то растерянности.

Зато в 60-х годах я семь лет служил в Германии, и вот тут я больше к немцам присмотрелся. Конечно, к военным в основном. Рядом с нашей дивизией стояла немецкая танковая дивизия ННА. И мы к ним ездили, и они к нам приезжали. Под конец моей службы там стали уже совместно участвовать в учениях.

В этой дивизии я бывал неоднократно и, конечно же, любопытствовал, как у них все устроено. Сравнить, как у них, как у нас. И мне показалось, что многие вопросы у них были устроены более разумно и обстоятельно. Например, дисциплина. Сказать, что она у них слабее, ничего подобного. Тем не менее для солдат были определенные послабления. Например, в личное время у них солдат мог форму снять, кто хочет, читает, кто хочет на постели поперек валяется. Я же заходил в казармы, видел, лежат.

И мне очень понравилось, как у них разумно были поставлены обучение и подготовка резервистов. У нас собирают кучу, и начинается обучение. А у них, если танки сменились, сразу собирают резервистов, чтобы познакомить их с новыми машинами. В роте из десяти машин девять – кадровые экипажи, а 10-й – резервисты. Проходят вместе со всеми обучение, а в конце сдают зачет на допуск. А живут в отдельной комнате и на выходные уезжают домой. У нас сейчас только вводится шведский стол, а у них эта система уже тогда работала.

Но при всех этих вольностях немцы оставались очень старательными, исполнительными, и их на разборах всегда отмечали положительно. Ясно, дело во внутренней дисциплине. И вот, приглядевшись тогда к ним, мне стало понятно, почему у нас соотношение сгоревших танков один к трем не в нашу пользу… Это не только техника, но и люди, их внутренние взаимоотношения, командир – подчиненный, все здесь.

Николай Борисов (7 ноября 1945 г.)

И должен признаться, что в войну я прямо уж такой лютой ненависти к немцам не испытывал. Ну, ясно, идешь в бой, если не ты его – так он тебя. А так, чтобы просто изничтожить, такого у меня никогда не было. И они повода не давали. Отношения с немцами и немецкими военными всегда были хорошими и ни про какие инциденты я никогда не слышал. Относились к ним без всякой опаски.

Поразительное дело. В Германии нам в спину почти совсем не стреляли, а вот в Польше такое частенько случалось. Правда, у нас погибших в Польше не было, но всех постоянно инструктировали, чтобы не ходили по одному. Вот помню, стояли мы в деревне Подбухвало в районе Жешува, так там и патрулировали, и посты выставляли, потому что постоянно поступала информация об инцидентах. Бывали случаи, что угощали самогонкой, а в нее подмешивали и известь, и еще всякую дрянь, и люди получали отравления.

Так что, когда мы через Польшу проходили, я понял, что нация специфическая. Немцы старательные, им сказал, они сделают. А поляки, сказали и забыли. Что-то внутреннее у них есть, что они по родству непорядочные. Да еще издавна не любят русских.

А вот от бандеровцев у нас аж семь человек погибли. 14 июня 1945 года на лесной поляне состоялось торжественное построение, и корпусу был вручен орден Ленина. Это было первое и последнее общее построение 4-го гвардейского танкового Кантемировского корпуса согласно штату военного времени.

Спустя неделю передали всю свою боевую технику и тяжелое вооружение в другой корпус. Стало понятно, что мы покинем Германию. А через несколько дней получили приказ о совершении марша на территорию Советского Союза в район городка Судовая Вишня, что во Львовской области. Но мне и тут повезло.