Командир Т-34. На танке до Победы

Внутренне обустройство и оборудование сделано более качественно, чем у нас. Более приспособлено для людей, это надо признать. Хорошо покрашено белой краской, и все выглядит достойно. А у нас те же сиденья взять – горе одно. У них все закругленное, а у нас одни углы. За что зацепился в суматохе, порвал. И механизмы пробовал. По физическим усилиям поддается значительно легче, чем у нас. Башня вращается почти без усилий, а следовательно, это влияет и на скорость. Инструмент посмотрел. Однажды лопату их прихватил, и она у нас долго пробыла. Когда копали, то ее давали мне. Она и полегче, и прочнее. Наши постоянно приходилось точить, а эту если уж раз наточил, то надолго хватало. Совсем другое качество металла.

Но главное, чем я интересовался, – прицел. Все остальное, это ладно, а вот качество прицела. Во-первых, увеличение. У нас 3-кратное, а у них 7-кратное, это же существенная разница! Разных делений значительно больше, чем у нас. Командирский приборчик – тоже увеличение в 2,5 раза лучше, чем у нас.

Еще, конечно, фаустпатроны. Если действовать в городе или в лесу, да еще ночью, то это самое страшное оружие. Правда, у нас в батальоне потери от них были совсем небольшие, но когда в конце войны их много развелось, то мы уже понимали, что с пехотой так просто сближаться нельзя. Я хорошо изучил фаустпатрон, знал, если вломит, то наверняка… Мне запомнилось, как мы с ними в первый раз столкнулись.

Когда в январе 45-го пошли в наступление, то через несколько дней вышли к городку Мехув. С помощью пехоты ночью очистили улицы от немцев и заняли оборону. Наконец после нескольких бессонных ночей представилась возможность отдохнуть в тепле. В какую-то хату набилось много солдат и офицеров, а нам с Сергеем Васильевичем досталось место в углу у входной двери. Заснули, конечно, в одно мгновение. И вдруг сквозь сон слышу щелчок, напомнивший что-то знакомое. На мгновение успел только обхватить руками голову.

Раздался взрыв, послышались крики о помощи, началась паника, и мы с Сергеем выскочили из хаты в числе первых. Стали разбираться, и выяснилось, что у одного из бойцов в кармане шинели рванула ручная граната. Три человека погибли и несколько было ранено, в том числе и хозяйка хаты. Взрывом выбило стекла и разворотило печку, мы же отделались лишь испугом.

Но, возвратившись в танк, уснуть больше не смогли. Решили навестить свои экипажи и рассказать о случившемся. Одновременно проверили у всех снаряжение гранат.

А с рассветом автоматчики обнаружили несколько немцев. В это время во взвод прибыл с проверкой зампотех роты. Он оказался пьяным и сразу же принялся командовать. Солидно поругались… Наконец он взял себе автоматчиков и с пистолетом в руке отправился преследовать противника.

Но вскоре в траншее раздался взрыв, в какое-то мгновение на башне ближайшего танка появился огненный шар. В замешательстве я подбежал к машине, вызвал экипаж, но все оказались живы. Значит, все в порядке. А зампотех в это время с криками и руганью приблизился к дзоту, туда бросили несколько гранат, постреляли и возвратились.

С командиром экипажа осмотрели танк, и в верхней части башни обнаружили отверстие. Оно выглядело в виде воронки, снаружи диаметром в пять сантиметров, а внутри проходил палец. Но особых повреждений в машине не было и просто забили в отверстие деревянную пробку. Зато при осмотре траншеи обнаружили какую-то металлическую трубу с прицелом. В это время зампотех вернулся, пьяная дурь у него уже прошла, и я ему эту трубу передал и попросил обо всем доложить ротному.

А после освобождения Кракова, во время короткой передышки, начальник боепитания батальона лейтенант Рычагов ознакомил офицеров с новым немецким оружием – ручным реактивным противотанковым ружьем одноразового действия под названием «панцерфауст» и «панцертодт». Рассказал об устройстве, что два вида гранат с расстояния 30–50 метров пробивают броню в 140 и 200 миллиметров. Даже сделал два показательных выстрела по сгоревшему немецкому танку. Потом предложил и нам попробовать, в том числе один выстрел сделал и я. Помню, эффект на меня это произвело просто ошеломляющий.

Но наибольшая опасность возникла, когда мы вошли на территорию Германии. Там фашисты начали создавать уже целые подразделения, вооруженные фаустпатронами. Они вели огонь на поражение из подвалов, окон и чердаков, поэтому возникла постоянная необходимость иметь на танках автоматчиков. Взаимодействие между ними и экипажем было отработано по нескольким вариантам. В первую очередь они уничтожали фашистов, вооруженных фаустпатронами, и до окончания войны в нашей роте потерь в танках от этого оружия не было.

Видел отдельные машины и с наваром брони, и с сеткой, но у нас в бригаде эти методы широкого распространения не получили.