Командир

«Зашибись, мало того что оказался непонятно где, так еще без снаряжения… да вообще без всего!» — К очередным неприятностям меня скрутил жуткий голод, и напала жажда. Нет, не так. ЖАЖДА. Я до жути хотел пить; видимо, сказалась большая кровопотеря. Держась за живот, где требовательный желудок-сосун явно давал понять, что без воды и пищи я долго не протяну, направился в сторону гор, ойкая, если наступал голой ногой на колючки.

Через полтора часа, пройдя примерно около пяти километров, я присел в тени одинокого дерева и, поведя начавшими обгорать плечами, стал выдергивать колючки из подошв ног.

Остановиться на часовой отдых, несмотря на жажду и голод, я решил именно под деревом, пользуясь тенью.

Лежа на уже надоевшей траве, я размышлял, что делать и как выжить, но тут мое внимание привлекли птицы, кружившие вдалеке над одним местом. Километрах примерно в трех от меня.

— Надо дойти посмотреть, вдруг что интересное, может, там вода? — с надеждой вслух спросил сам у себя.

Со стоном встав на исколотые ноги, я направился в ту сторону. Вскоре я смог разглядеть какую-то темную массу, которая при ближайшем рассмотрении оказалась пасущейся лошадью или конем, честно говоря, не разбираюсь в этом.

Она подняла голову и, настороженно посмотрев на меня, заржала.

— Тихо, спокойно, спокойно, — бормотал я, медленно приближаясь.

Подойдя ближе, я понял, почему она не отходила, ее поводья были намотаны на кисть руки крепкого мужчины в смутно знакомой одежде, похожей на форму.

Судя по виду, убит он был недавно, так как запаха я еще не ощущал, несмотря на жаркое солнце. Первым делом я поднял и надел на голову шляпу с широкими полями, в которых обычно ходили ковбои в старинных фильмах-вестернах.

Подойдя к отпрянувшей от меня лошади и сняв флягу с седла, я стал пить мелкими глотками.

— Ну-с, посмотрим, что мне перепало, — уже веселее глядя на окружающий мир, бодро спросил я и, склонившись над убитым, стал его осматривать.

Первым делом мое внимание привлекла закрытая кобура на поясе. Перевернув труп на спину, чтобы было удобней расстегнуть ремень, я снял его и, расстегнув кобуру, осмотрел оружие.

К моему удивлению, это был Кольт-Драгун, о чем гласила надпись на револьвере. Открыв барабан, я озадаченно стал рассматривать его. Патронов внутри не было. Потянув за капсюль, я вытащил его из каморы и осмотрел барабан более внимательно.

«М-да, раритет, тут что, еще патроны не изобрели? Все по старинке заряжают, как кремневые ружья, шомполом?»

Барабан был съемным и заряжался отдельно; вытащив его, я вытряхнул бумажный кулек с порохом из каморы и посмотрел на оставшуюся пулю, после чего, снова зарядив его, стал искать сменный барабан, но не нашел; наверное, он был в чересседельных сумках. Дальше я стал снимать с убитого одежду и обнажил раны на теле, которые меня заинтересовали.

«Так, судя по всему, в него попали трижды, и все в спину, но вот четвертая рана, точнее огрызок стрелы, торчащий из нее, наводит на определенные размышления!»

Покачав головой, я собрал одежду в куль и повесил ее на седло рядом с сапогами. Надевать их я пока не стал, решив сперва где-нибудь постирать их. В том, что неподалеку должен быть какой-нибудь водоем, я не сомневался, глядя на зеленое море травы, явно не знавшей проблем с влагой.

Закончив с трупом, я занялся лошадью, а точнее сумками, перекинутыми через седло. К сожалению, ружейная кобура была пуста, а вот в сумках было много чего интересного. Это и запасная рубашка, которую я сразу натянул на себя (штанов, к моему сожалению, не было), и запасные заряды для Кольта, и несколько десятков патронов в бумажных пачках — судя по размеру, они были явно от винтовки. Отдельно лежали три снаряженных барабана. И главное, там была еда.

Я с жадностью накинулся на вяленое мясо, запивая его водой, но быстро взял себя в руки. Съев немного, остальное убрал обратно, подумав: «Надо поменьше есть, а то мало ли что».

Перекинув ремень с кобурой через плечо, так чтобы кобура оказалась под мышкой, так было удобно доставать оружие, я отвязал поводья от руки убитого, подошел к седлу… и остановился в замешательстве. Нет, я, конечно, видел, как садятся на лошадей и как ездят, но смотреть это одно, а вот самому — поди попробуй.

Лошадь насмешливо наблюдала за мной, чуть всхрапывая.

С подозрением поглядев ей прямо в глаза, я взялся за луку седла, вставил ногу в стремя и легко закинул в седло свое тело.

Что было дальше, описать нетрудно.

Во-первых, я плюхнулся голым задом на раскалившееся на солнце седло, что заставило меня вскрикнуть и привстать.

Во-вторых, лошадь не зря смотрела на меня как на жертву, так как мгновенно подпрыгнула задом, отчего я полетел через ее голову на землю.

Подождав, пока небо перестанет крутиться, я встал и, продолжая крепко сжимать поводья, снова подошел к седлу. Зло глянув на лошадку, которая продолжала насмешничать и заржала, убедительным тоном произнес:

— Так, тушенка ходящая, если я еще раз упаду, будешь кормом вон для тех добреньких птичек, которые ждут, пока мы уедем, чтобы полакомиться твоим бывшим хозяином. Ясно?!