Командировка

С правой стороны ближе к кругу на обочине замер подбитый Т-72, Гоблин притормозил.

Я машинально присвистнул.

Ствол опущен, левая гусеница сорвана в попытке развернуться к дороге, разложена на траве. Бронетехнику не перемещали — где подшибли, там и остался.

— НУРСы,[9] скорее всего, с воздуха били, глянь, как вспахано. Активной-то на старичке нет… Вишь, блоки пассивной защиты, «броня Ильича», с Афгана пошло, — поведал Сомов. — Если по нему дружно работали, так и активка не помогла бы.

Башня шестьдесят-двойки для усиления защиты была укреплена обыкновенными траками. Фигурные нашлепки ржавого железа не помогли в неравном бою. Судя по искореженной крыше машинного отделения, двигатель танка разлетелся на части.

— Налево посмотри, — посоветовал я. — Там еще один стоит, целый. И двигайся, Гоб, двигайся! На кольцо заходи, че встал!

Боеготовый танк стволом орудия смотрел на север, в степь.

— Пойдет на крайняк, — медитировал между ругательствами Сомов, заводя «егеря» в левый поворот. — Там свободного места внутри — как в сарае. Если еще и люки открыть, то избыточное давление уже хрен создашь. Кумулятивная струя башню прожжет, а машина на ходу будет…

— Если повезет, — пробурчал я. — Люки открывать — осколки ловить…

Живой Т-72 кроме навески из старых траков имел еще и бортовые противокумулятивные экраны в виде решетки. Трахома, да тут война заряжена до уровня межгосударственной, мы, часом, в самый ощип не попали? При такой подготовке никакими бандами и не пахнет. Высунувшийся в башенный люк мужик в черном комбезе, скорее всего командир танка, не обратил на нас, как и на шедшую впереди «буханку», ни малейшего внимания, продолжая внимательно осматривать равнину в бинокль.

— Миша, ты не отвлекайся, почти сразу за танком знак и досмотровка!

Зашибись встряли, блокпост!

— О! Ща все разъяснят! — желчно констатировал Гоблин, включая поворотник для остановки. — Мы новенькие или как, командир?

— Новенькие, новенькие, так что давай без суеты, просто зачекиниться предложат, — с надеждой сказал я.

Таких пришельцев, как мы, тут встречали особо, на небольшом щите было написано: «Новеньким сюда».

Без затей и письменных пояснений.

«Буханка» уже остановилась. Из УАЗа поочередно вышли трое: два взрослых мужика в казачьей форме и молодая женщина в темном платье.

За щитом у дороги стояла простенькая жестяная будка с прорезанным по центру широким окном. Понизу на двух уголках был пришпилен выступающий прилавок-раздатка.

Вывеска «Инфопункт».

В полусотне метров по дороге в сторону Краснодара расположился блокпост — мрачный серый квадрат, построенный из бетонных секций, несколько таких же прямоугольников уложены чуть ближе, перед танковой позицией. Еще один капонир из мешков с песком по обрез колесных арок укрывает новенький БТР-90.

Так, что тут еще есть? Зеленая полевая кухня с еле дымящейся короткой трубой, пара длинных дощатых столов со скамьями под тентом, слева за насыпью виднеется линия траншей полного профиля, брустверы и бермы нарезаны по уму. За окопами находится позиция спаренной «зушки», стволы зенитного орудия задраны в небо. Над блоком возвышаются антенны радиостанции и прожекторная вышка… Три низких здания поодаль: два разрушены, одно целое.

За будкой виден небольшой торговый павильон «Санфаянс» с почти целыми стеклами больших витрин. Там было бы удобней дежурить, так в чем дело? Правильно, пост то и дело перемещают с места на место. По обстоятельствам. Четверо бойцов несут службу на блоке, все с автоматами, в брониках и касках, сколько внутри — неизвестно. Один возле будки, скучать перестал.

— Костя, это ж мое! — тихо завыл Сомов, завидев унитазный магазинчик. — Давай хоть заглянем, душу отведу!

Так и не успев осуществить свою мечту по запуску аналогичного в Нижнем, геройский сталкер до сих пор страдает по новеньким испанским изделиям специфического назначения.

— Не балуйся! — предупредил я.

Серьезно тут все, можно сказать, капитально.

А значит — плохо. Из будки кто-то крикнул.

— Че за шухерня? — прошептал напарник.

— Подождите тихо, господа-товарищи, не ломитесь и не орите, тут вам не базар! — строго рявкнула владелица ларька, плотная бабища с ярко накрашенными губами и взбитыми кудряшками черных волос. Неужели расслышала?

Гоб попер вперед, а я огляделся еще раз. Мы вообще постоянно оглядываемся, привычка, как у летчиков-истребителей Второй мировой, а в Замке неопытный народ пытается потешаться.

— Сомов, почему они подбитый танк не убрали?

— А зачем? Его уже не восстановишь, а укрытие вполне годное — броня есть броня.

— Подходите, говорю! — хрипло заорала женщина. — Я сейчас…

Экипажи двух машин столпились возле окна, и тут чуть не случился скоротечный конфликт, ибо обстановка спокойствию не способствовала, все взвинченны. Кто-то из «буханщиков» у стойки нечаянно толкнул Сомова, тот с удовольствием не преминул:

— Думал, казачки более ловкие!

Мужик сразу набычился, положив тяжелую руку на рукоять большого бебута, Сомов, улыбаясь во все зубы, положив руку на пистолет, сука, как того и ждал:

— Рылом в меня не надо целить!