Командировка

В баньке они были не первыми. Здесь уже резвились два молодых парня: высокий длиннорукий блондин с фигурой баскетболиста и смуглый, весь в черной шерсти, брюнет, по виду кавказец. Они сидели за дубовым столом, пили из массивных стеклянных кружек пиво, махровыми полотенцами вытирали вспотевшие липа. Славко Тарасович обратился к ним торжественно:

– Мои юные друзья, знакомьтесь, – показал на гостя, – мой школьный товарищ Иван Григорьевич Коваль. Расстались мы с ним, когда вас еще не было и в зачатии. А по сему случаю…

Длиннорукий отложил полотенце и тут Иван Григорьевич заметил, что лицо его обезображено шрамом. Этого человека с пунцовым шрамом через всю щеку он узнал сразу: да это же Витя Кувалда, рэкетир и меняла!

«Любопытно, как Славко представит своих юных друзей?»

Предугадывая желание хозяина, блондин уже наполнял рюмки. Налил полную доверху только что прибывшему гостю.

– С кем имею честь? – спросил Иван Григорьевич, обводя взглядом юных друзей хозяина.

– Ах, да! – Славко Тарасович наполненной рюмкой показал на кавказца. – Наш деловой партнер господин Казарян. Закупает у нас то, чего не хватает Кавказу.

Но тут уже крепко выпивший Витя Кувалда вставил свое слово:

– А Кавказу, как всегда, не хватает патронов.

– Не перебивай старших, – сделал ему замечание Славко Тарасович. – Да, в нашем городе изготовлено, грубо округляя, патронов… войны на две. Гражданских… Так что продаем излишки. Тем более, что Восток просыпается по-настоящему… Кстати, будь знаком и с нашим разговорчивым другом. – Рюмкой показал на Кувалду. – Это Витек, представитель торгового сословия. Он мне помогает формировать местный бюджет. Благодаря Вите бюджетники города не ропщут. Получают, конечно, недостаточно, зато регулярно. А регулярная жизнь, по свидетельству древних, основа стабильности.

Он говорил витиевато, путано, как и всякий мало-мальски себя уважающий мэр.

– А ну, Витек, налей моему школьному товарищу настоящего крымского.

Иван Григорьевич понял, почему Славко Тарасович попросил Кувалду налить именно крымского, заговорил о своей бутылке:

– Это, ребята, намек, что в моем пакете коньяк вовсе не массандровский.

– Никакого намека, – поспешил извиниться Славко Тарасович. – Человек пришел со своей выпивкой. А купил, как я догадываюсь, на твоем, Витек, рынке. Будем ли мы снимать пробу? Вопрос. Так что пьем только нашу. У нас все натуральное.

Выпили за встречу. Закусили. И закуской бог не обидел.

Пососав лимончик, Славко Тарасович заговорил нескоро:

– В случае нужды ты, Ваня, к нему обращайся запросто. Витек это Витек.

– Спасибо, – поблагодарил Иван Григорьевич. – Я уже к нему обращался.

Славко Тарасович сделал удивленные глаза.

– Вы знакомы?

– Я у него деньги менял. Это Витя Кувалда.

– Кувалдой, Ваня, его назвал народ. Присмотрись, какие у Вити руки. Особенно левая – молот!

Витя скромно молчал, закусывал, шевеля белесыми бровями. Несмотря на худобу, он был, как римский гладиатор, – весь исполосованный ножами. И взгляд у него – взгляд закоренелого зэка, но что удивительно, на теле – ни малейшей татуировки. Уже потом, уединившись в кабинете, где было тесно от сувениров, Славко Тарасович скрывать не стал:

– Что меня печалит, этот Витек, Ваня, рэкетом занимается. Его боятся.

– И ты?

– Я его, мерзавца, держу – во! – Славко Тарасович яростно сжал кулак. – Давно бы его посадил, да помню заслуги. Без него демократы – что волки без зубов.

– Ты – демократ?

– А хрен его знает, – хохотнул Славко Тарасович.

Говорил он с паузами, с отрыжкой: пил пиво под леща, смачно чавкал, плевался костями. От рыбы, да еще копченой, его не оторвать. Да он и не скрывал своего увлечения: «В одном я, Ваня, как Маркс, – люблю рыбу».

– Что же касается моей принадлежности к демократам, – продолжал он, словно оправдывался, – для кое-кого я демократ, а по духу – диалектический материалист. Даже бывая пьяным, я трезво оцениваю ситуацию. Представь себе, лет пять назад я вякнул бы, что остаюсь твердокаменным большевиком, да меня бы – в шею. Тогда даже парткомы выселяли. Однажды на митинге при скоплении всех недовольных старой властью я такую речуху толкнул! Разумеется, о пользе демократии. Киев узнал, что я чуть ли не руховец, прислал бумагу: «Пан Ажипа, назначаетесь наместником президента». Потом поменялись президенты, и я стал называться по-другому – глава администрации. Что по сути – один хрен.

Славко Тарасович усадил гостя в роскошное кресло, сам же в махровом халате с желтой птицей на спине, отдаленно напоминающей американский герб, расхаживал по ковру и с восторгом рассказывал, почему он уютно себя чувствует в кресле мэра страшно бедного и страшно богатого города, умеющего делать все, на что способна человеческая фантазия.