Командировка на дуэль

За примерами, как говорится, недалеко ходить. Директора галстучной фабрики Лошаденко, про которого ваш фельетон был, не посадили, даже не арестовали, а всего лишь сняли с работы. И ваша редакция сообщила об этом на весь мир, да еще под бесстыдным заголовком «Меры приняты». Тьфу, да разве ж это меры? Разве хуже было бы для широкой общественности, если бы Лошаденке впаяли пять, а еще лучше десять лет строгой изоляции? Вот это, я понимаю, меры, тут уж ничего, кроме спасиба, не скажешь. Теперь же этот ваш Лошаденко месяца три походит без работы, а потом все равно куда-нибудь устроится, потому что — без судимости. А три месяца — это что? Это, если говорить принципиально, один профсоюзный отпуск и два за свой счет. Потом еще удивляемся, откуда берутся недоливы. Кто же станет доливать при таком либерализме? Вот если бы Клавка знала, что ее за одну кружку пива на веки вечные упекут, куда Макар телят не гонял, она бы не только пену сдувала — свои еще приплачивала. Что в свою очередь обеспечивало бы рост благосостояния ценителей отечественного, а также зарубежного пива.

Обращаю внимание редакции, что гонорара за свое первое письмо я еще не получил, что для кое-кого будет чревато.

К сему Филипп Жмулькин.

Письмо третье

Гр-ну Надеину, который подвизается!

Слишком много ты о себе возомнил, вот что я тебе скажу. Еще по тому фельетону я сразу раскусил, что никакая это не критика, а сплошное выгораживание преступника-рецидивиста Лошаденки, только связываться не хотелось. Сколько галстуков он тебе дал, что ты его от решетки спасаешь?

И нечего передо мною оправдываться, что действия Лошаденки не подпадают под статью. Было бы желание — статья найдется! Миндальничаете вы все слишком много, а от такого миндализма и происходят недоливы, и кружек не хватает, и молодежь танцует, чего ей танцевать не положено. У нас в подъезде тоже один такой проживает, по вечерам, как преступник, с гитарой ходит. Может, и его, скажете, сажать не надо? Сегодня у него гитара, а завтра, глядишь, камнем по башке огреет или газету с ящика сопрет. Зачем же ждать, пока вырастет? Он выросши и уехать может — ищи тогда его по всей стране всесоюзным розыском, вроде как Клавку, которую вовремя не прихватили, а она раз — и в декрет ушла. Я же вам сигнал своевременно подал — вы-то, законники, и проворонили.

А какие упреки содержались в твоем так называемом «Ответе», — я их отвергаю. И нечего мне под нос «Уголовный кодекс» тыкать. Пускай Клавку и нельзя по статье 129, которая, как в «ответе» сказано, не про хищения, а про неоказание капитаном помощи на море, — мне все равно! Срок я назвал, это главное. И никто меня не обвинит, что я за общее дело не болею, потому что борюсь с безобразиями изо всех сил и сроков никому не жалею.

А фельетончиков ты, Надеин, больше не пиши, брось! Не Гоголь ты, не Райкин, а самый настоящий, извиняюсь, адвокат, если чего-нибудь не хуже.

В случае ненапечатывания моего опровержения вынужден буду обратиться выше, вплоть до «Союзпечати».

К сему Филипп С. Жмулькин.

Письмо четвертое

В местком редакции

Уважаемый товарищ председатель местного комитета!

В вверенной Вам редакции ошивается некий Надеин, пописывающий с целью выгораживания фельетоны о лицах, недостойных даже общественного порицания. Вместо того чтобы ответить мне, представителю широких масс, по существу поставленного вопроса, он категорически отказывается выполнить свой долг по вынесению суровых, но справедливых приговоров с лишением свободы. Он малодушно отделывается шуточками, прячется за спину суда и живет по принципу «Моя хата с краю», к чему пытается склонить и меня.

Между тем из таких популярных и любимых изданий, как газета «Молодой фитилек», журналы «Млечный путь» и «За рублем», мне никогда не советовали «умерить пыл», неизменно давая конкретные ответы следующего содержания:

«Уважаемый товарищ Жмулькин! Благодарим Вас за ценные замечания, которые постараемся использовать в дальнейшей работе».

Видите — люди стараются, а не отделываются разговорчиками о законности, статьях и прочей чепухой.

Прошу и требую внимательно присмотреться к личности Надеина В., для чего объявить ему строгое внушение.

Жмулькин Ф. С., читатель с 1968 года.

Письмо пятое

Уважаемый товарищ Жмулькин!

Благодарим вас за ценные замечания, которые постараемся использовать в дальнейшей работе.

Копии писем сколол скрепкой и внимательно вычитал после набора

В. Надеин.

КОМАНДИРОВКА НА ДУЭЛЬ

До свидания, товарищи! Или, уточняю, — прощайте! Там, на безлюдной опушке, меня ждет мужчина с тяжелой и острой шпагой в руке. Это Г. Кустоусов, управляющий выходной базой Рособувьторга, расположенной в Кировской области. Взгляд управляющего будет холоден и непримирим. Голосом звучным и гневным он восклицает:

— Я приехал в командировку для последнего предупреждения. Откажитесь!

— Нет, — отвечу я, превозмогая страх. — У меня документы.

— Ах, так?! Тогда защищайтесь!