Командировка в ад

Когда в городе вспыхнули бои между невесть откуда взявшимися элефантами и войсками, Корцев самым позорным образом испугался. Его охватило и подавило чувство неизбежности. Наподобие фобии смерти, которой он мучился все детство, длинными ночами ворочаясь в постели и представляя, что жизнь одинаково у всех кончается смертью, и что, стало быть, можно считать, что этот момент уже наступил, он холодел и писался и умирал каждую ночь. С тех пор это вошло в привычку: умирать раньше времени, на каждом задании. При каждом промахе, при любой неудаче, оживал тот испуганный мальчонка и начинал писаться. Корцеву виделся Африканец на каждом задании, он следил за ним, ждал приказа, чтобы его ликвидировать. Корцев записывал номера подозрительных машин, потом через связи прокручивал их, чтобы убедиться, что это не имеет отношения к ликвидатору. Новое задание и опять снова все начиналось по новой.

Корцев подошел к поверженному гиганту и, стараясь не смотреть ему в глаза, спросил:

— Как твое имя?

— То эрый?

Сто первый? Интересное кино. И раньше поступали отрывочные сведения, что элефант называют друг друга по номерам, напрочь позабыв свои настоящие имена. Вполне возможно, что у них уже не было настоящих имен. Медики установили, что мозг разрушается в первую очередь. Они не могли объяснить, как элефанты умудряются разговаривать в таком случае.

— Кто у вас главный? — спрашивает подполковник. — Кто командир? Говори, жирный!

Он пинает пленника, и ботинок неприятно вязнет в кожных складках. И элефант отвечает:

— А-ев!

— Врешь! У вас нет командира, животное! Вам бы только жрать больше и пузо отращивать!

— А-ев! — упрямо вторит элефант, глаза его полны обиды, его спросили, он ответил, а ему за правду делают больно.

Корцев набрасывается на пленника с новыми ударами, лишь бы заткнуть. Господи, зачем он спросил! Спецназовцы, оставшиеся чуть поодаль, уставились на него с недоумением. Чего это ему вздумалось пинать неодушевленный кусок мяса, тонну сала, пузо любителя пива из рекламы. Корцев удостоверился, что никто ничего не слышал. Да никто бы и не понял, а он понял. Один в целом свете.

— Ты ничего не сказал! — шипит он, брызгая слюной. — А я ничего не слышал! И никто больше не услышит.

Он пальчиком нащупал височную пазуху, пристроил дуло пистолета и спустил курок.

Размашистыми шагами подполковник возвращается к оставленному бронетранспортеру, уже не обращая внимания на наваленное повсюду дерьмо и даже с вызовом давя жирные кучи.

Никто никогда не узнает, что у элефантов главный Картазаев, думает он. Во всяком случае, до того момента, когда его тоже убьют.

Ощущение было не из приятных. Мозги Картазаева словно инеем подернулись. Он вздрогнул.

— Это я, Бклоу. Задействовал внутренний роутер, — раздался у него в голове шелестящий будто змеиный из мульта голос. — Я попытаюсь дать о нас знать на фрегат. Постараюсь, чтобы он нас не потопил, но риск большой.

— Как? — все усилия Картазаева ушли на то, чтобы внятно оформить мысль.

— Батискаф подчиняется моим командам. Я приказал ему начать эвакуацию через кормовой люк.

Сверхчувствительная аппаратура фрегата "Мстительный", способная услышать пукнувшего аквалангиста в пределах мили, сразу вычленила из обычного звукового мусора шум открываемого с помощью гидроустройства кормового люка субмарины. На пределах децибел завыла сирена боевой тревоги. "Мстительный" дал полный ход и уже через несколько минут находился над местом предполагаемого расположения подлодки.

К командиру корабля капитану первого ранга Анисимову обратился начальник группы гидролокации, доложивший, что прямо под ними на глубине в тридцать пять метров приборы показали наличие объекта предположительной длиной в сто семьдесят метров. Сердце капитана зашлось от предвкушения. Это была она, искомая подлодка! Однако стервецы. На мелководье, тихим сапом, это наглость.

— Группе глубинных аппаратов товсь! — приказал Анисимов.

— Объект двигается! Уходит в сторону нейтральных вод! — доложил начальник группы гидролокации. — Скорость 10 узлов, но быстро набирает ход!

— В миле отсюда начинаются морские глубины! — сообщил помощник. — Уйти хочет, гад!

— Группе глубинной атаки Г.А. товсь! — гаркнул капитан.

В расчетное время Г.А. был готов. И ему только оставалось скомандовать:

— Пли!

Сказать, что в опасной близости от лодки сработал первый "Глубинный Ад", значит, ничего не сказать. Поначалу Картазаев даже не понял, что это ГА. Он просто решил, что уже в аду, видно слишком много грешил, раз его пропускают через такие муки. Вибрация была такой, что очертания приборов размылись, и на их фоне Картазаев увидел свои выбивающие дробь зубы. Грохот грянул такой силы, что слух отказался воспринимать его, в ушах появилось болезненное давление: перепонки словно пропускали через мясорубку. Переборка лопнула в двух местах: из одной ударила струя воды под давлением, из другой вырвалось пламя.