Командировка в ад

— Это ты сам себе напридумывал, — попробовал отбиваться Душан. — Перестань нести чушь брэ!

— Сердишься, брате? Значит, умный Иосиф попал в точку.

Возач, оказавшийся не совсем сербом, точнее — совершенно не сербом, откровенно рассказал об ужасе, накрывшем юг страны. Местные власти твердят «сохраняйте спокойствие и благоразумие», а как их хранить, если у каждого второго в зоне — или родня, или знакомые? При королевской власти было не сахар, но чтоб вот так — просто запереть людей на нескольких сотнях квадратных километров и бросить их без помощи… Немцы — конкретные уроды!

По мере проклятий еврея в адрес оккупантов у Несвицкого чуть отлегло на душе. Главное правило разведгрупп на чужой территории — не оставлять за спиной свидетелей, способных навести преследователей. И с хозяином «тудора» пришлось бы что-то делать, причем на глазах Милицы и двух других врачей, а им лучше не видеть эту сторону работы разведчиков. Но теперь он был уверен: Иосиф не предаст. Евреи и немцы стабильно не любили друг дружку в обоих мирах.

— У тебя кто-то есть в Високи Планины? — спросил Милош.

— Ой вей, да! — завздыхал Иосиф. — Двоюродная сестра с детьми. Гостила у нас. Всего лишь неделю как вернулась домой. Поссорилась с моей Сарочкой, ты же знашь, что будет, когда соберутся две еврейки под одной крышей…

Николай пересел вперед, где, мешая сербские слова со славскими и варяжскими, спросил: коль народ нервничает, что будет, как станет известно о тысячах смертей? Немцы не боятся массового возмущения?

— Немцы чувствуют себя хозяевами, — сморщился водитель. — Думают, что в любой миг спустят на нас своих цепных собак хрватов, и србы успокоятся. Кто останется жив, конечно.

Князь вернулся на место около Касаткина-Ростовского. Тот тоже в общих чертах уловил смысл беседы.

— Что думаешь, Коля?

— Один умный серб, Александр Баляк, однажды сказал: «Народу уже тысячу раз объяснили, что он счастлив, но все бесполезно!». Это очень подходит к описанию германской внутренней политики — только объяснять, но ни черта не делать. В Славии они прокололись, не без нашего участия, разумеется. Посмотрим, что здесь…

Борис иронично приподнял бровь.

— Ты хочешь начать революцию в Сербии⁈ Нас дома ждут дети, жены.

— Что-то ты слишком легко сбежал добровольцем от семейного очага, верно? — хмыкнул Николай. — Не тот еще возраст, чтобы чинно просиживать задницу у камина и ходить на службу подобно банковскому клерку. Душа просит адреналина…

— Не без того, — вздохнул Борис.

— А если сербы начнут, то справятся и без нас. Либо вообще потерпят провал. Мы — чисто медицинская миссия. Краткосрочная. Выясним, поставим инъекции с зачарованным раствором и назад.

— Конечно. А кто предлагал другое? — ирония в голосе командира отряда брызнула как сок из выжимаемого лимона. Уж кто-то, а он знал лучше других неугомонную натуру товарища.

Так под разговоры, не слишком таясь от Иосифа, и скоротали остаток пути, пока «тудор» не миновал огромное село Брзы Поток, и выхватил фарами в опустившейся ночной тьме вереницу машин и множество людей. Они заняли место в хвосте длинной очереди. Сгонявший на разведку Душан вернулся с неутешительной вестью: уперлись во внешнее кольцо оцепления. До границы бановины — еще десяток километров. Пропускают только жителей сел, расположенных близ карантинной зоны.

— Сто экю — нормальный пропуск для проезда? — спросил Касаткин-Ростовский.

— Даже двести не помогут, лишь усилят подозрения, — заверил капитан. — Командует немец, с ним хорваты. Сербы, даже если и захотели бы помочь, не сумеют. Тех, кто пытается прорваться, отгоняют выстрелами в воздух — так мне рассказали. С них станется открыть огонь на поражение.

— Николай, твое мнение? — начал Касаткин-Ростовский. — Повторяем как на болгарской границе?

— Если получится. Но не прямо здесь, надо отъехать на пару километров.

Высадивший их у леса Иосиф с удовольствием принял мятые немецкие купюры и по местному обычаю потер ими подбородок.

— Удачи, другови. И навестите мою сестру в Високи Планины. Ее Циля зовут. Циля Груберман.

Члены отряда шагнули в сырой весенний лес, навьюченные как верблюды. Но, как только красные фонари «Тудора» погасли вдали, Касаткин-Ростовский приказал всем углубиться в заросли на противоположной стороне. Даже водителю не нужно знать, куда отправились его необычные пассажиры.

— Разведаем? — предложил Борис.

— Полетели, — согласился Николай.

Примерно через четверть часа оба князя вернулись с плохими вестями. Насколько удалось рассмотреть, все проходимые места замотаны колючей проволокой. Далее — посты с собаками. Выставлен даже пулеметный расчет. И это только внешнее кольцо оцепления.

При свете фонарика рассмотрели карту. Конечно, всюду так блокировать зону власти не смогут. Наверняка крепко ощетинились лишь вдоль основных дорог. Но двигаться в обход, да еще по гористой местности — это потерять минимум пару дней с неизбежным риском попасть под взор недружественных глаз.

— Слушаю ваши предложения, господа! — командир испытующе посмотрел на Несвицкого и Малковича, самых опытных.

Прозвучало единогласное «летим».