Командировка в Амазонию (СИ)

- Не уследите. Всё равно упорхнет птичка из клетки. А так хоть целоваться её научил. Полезное умение, - гордо объяснил мне Митя.

- Идиот ты, Митька, - печально выдохнула я в трубку.

- Знаю, но всё равно не перестану тебя любить, Аглаида. И Светозара, между прочим, мечтает стать как ты. Только вот мне кажется, что переплюнет она тебя по красоте. Но ты для нас останешься самой красивой! Это я к тому, чтобы вы не расстраивались, Аглаида Федоровна, - заискивающе закончил рыжик.

Больше слушать его я заставить себя не смогла и отключила связь.

В комнате повисла тяжелая тишина. Выбравшись из-под одеяла, я снова улеглась на подушки, глядя, как сестра молча встает с кровати. Дойдя до двери, она взялась за ручку и прежде чем потянуть за нее, сказала:

- Дура ты, Агла. Они самые лучшие на свете.

И вышла, а я осталась лежать и возмущенно пыхтеть.

- Сама решу, с кем мне жить! – прошептала в пустоту, когда поняла, что молча лежать у меня не получается.

Советчиков целая квартира, женихов и того достаточно. И снова ночь, а я опять одна в кровати. Да что за жизнь-то за такая?

***

Прекрасное настроение после пробуждения – это практически миф. Так и у меня: всю ночь проворочалась, устала от тяжелых мыслей, от пролитых слез и жалости к самой себе. Обидно, что у меня даже фотографии Самуила нет. А так хотелось сжечь её раз двадцать, порвать на меленькие кусочки. Хотелось вырвать его из сердца и из своей жизни. Наревевшись, я уснула на сырой подушке.

Будильник противно пищал, требуя выключить его. Что я и сделала, раз просит. Собиралась медленно, постоянно зевая и протирая глаза. Даже прохладный душ не помог.

Мама на кухне приготовила завтрак и, молча накрыв стол, демонстративно ушла, не сказав ни слова. Папа налил себе кофе и сел напротив меня, отгородившись газетой. Брат, наверное, ещё спал. Сестра тоже не появилась. Другими словами, семья объявила мне очередной бойкот!

Позавтракав, вытащила сумки в коридор, стала одеваться, гремя всем, чем можно было, давая понять, что ещё минута, и я уйду. Но мои намеки были так же проигнорированы. Плюнув, громко попрощалась и ушла, тихо прикрыв за собой двери.

Когда спустилась вниз, с трудом волоча за собой баулы, я радостно удивилась: меня ждали братья Ивановы собственной персоной. Митя подбежал ко мне и выхватил мой багаж. Я, довольно улыбаясь, поблагодарила его и отвесила подзатыльник.

- За что? – обиженно возмутился он.

- За совращение несовершеннолетних! – объяснила ему.

- Ей семнадцать! А ты все её маленькой считаешь! – стал препираться со мной Митя.

- И чего, что семнадцать? Но не восемнадцать же! Ей ещё рано целоваться с такими развратниками как ты!

- А чего сразу развратник, я же её остановил! И не было ничего между нами, - оправдывался рыжий.

- Молчи лучше, а то наговоришь, я чувствую. Просто держись от неё подальше! – предупредила я его.

- Аглаида Федоровна, я бы попросил вас не наговаривать на меня. Я ничего не хочу сказать плохого о вашей сестре, но это она на меня напала, я думал, что это вы! От неё духами вашими пахло, ещё и глаза ладошками закрыла. А когда целовать стала, я же обрадовался, что это вы обратили на меня внимание, а потом такой сюрприз! – уже спокойно рассказал Митя, заталкивая чемодан в багажник.

– Прости, - извинилась перед ним.

Ну да, представляю, как он испугался, когда не меня, а сестричку мою увидел. Зарка - та ещё зараза: настырная и прямолинейная, как шпала. Захотела Митю, значит получит. Год для неё не срок, дождется своего часа. Теперь мне понятно стало её стремление поехать со мной на Амазонию. Там у Мити не будет прав отказать ей. Вот противная! Слов нет, одни маты!

- Прости, - ещё раз повторила, понимая, что не сестру, а Митю от неё надо спасать.

Тарас, наблюдавший за нами со стороны, вдруг встревоженно спросил:

- А что произошло? Я так понимаю, Митя что-то опять натворил?

Митя громко закрыл крышку багажника и, повернувшись к брату лицом, горько ответил:

- Мы просто целовались и всё! Потом Федор Артурович нас увидел. Так что всё, хватит об этом.

- Федор Артурович застал тебя целующегося со Светозарой, и ты всё ещё живой? Не верю, - пораженно выдохнул Тарас.

Я тоже не верила. Папка не мог просто так все это оставить.

- Сам же видишь. Я живой и здоровый. Только полмесяца ходил со сломанной рукой.

- А-а-а, так это тогда было? – вспомнила я, как примерно год назад Митя в гипсе ходил.

Правда, легенда его была красивая. Он как волк сражался с целой стаей врагов. Ну, теперь понятно, что ему повезло ещё, что отец остановился на руке и ничего больше не сломал.

Тарас покачал головой и открыл для меня дверцу машины.

- Самое обидное, что я не мог руку на него поднять. Просто уворачивался, а его это ещё больше взбесило, - пожаловался Митька, садясь на место водителя.

- Да уж, - многозначительно протянул брат.

Радостное настроение от рассказа рыжика не покидало меня всю поездку. Стоило только мне встретиться с ним взглядом, как перед глазами появлялась картинка: Митя лежит на земле, а папка возвышается над ним и на всю улицу обещает оторвать у рыжика самое главное достоинство мужчины.