Командировка в атлантиду

— Через неделю Джо вдруг среди ночи влетел на мостик и потребовал держать определенный курс. Затем вы опять пропали. А потом появились в другом месте. Джо сказал, что вы на лодке и плывете в нашем направлении. Он еще добавил, что у вас две новости: все получилось и вы влипли в крупные неприятности. Впрочем, в последнем никто особо не сомневался. А пару часов назад мы вас вытащили из лодки. Признаться, когда я увидел с вами в лодке Махди Шарифа, решил что у меня бред. А когда увидел, что он еще и ранен… Вас что, пытали?

— Это просто неудача при телепортации. Мы не очень себе представляли, как эта установка работает, поэтому накосячили. Кстати, смотрели на его рану? Она не зарастает и не кровоточит. Какой-то побочный эффект. Отдайте его Элли, она тоже диссертацию на этом сделает.

— О медицинских аспектах неудачной телепортации? Ну уж нет, не хотел бы я выставлять такую тему на соискание. Разве что в особо закрытом учреждении…но об этом мы подумаем позже. Лучше расскажите, что с вами происходило?

И мы начали рассказывать. Честно говоря, местами получилось даже смешно. Особенно про войну с разумными головоногими, встречу с контрабандистами и побег с корабля. А почему не повеселиться, если светит солнце, плещется море, кричат чайки, на столе полный поднос бутербродов и команда устраняет последствия неудачной ракетной атаки?

Между делом я поздравила Джамаля. Теперь массивный перстень с рубином был на его руке. Тот смутился, что-то пробормотал, что это еще не окончательно, что Совет должен еще утвердить… в общем, дал понять, что развивать тему не стоит.

А через пару часов, когда мы с Акиро уже устали отвечать на уточняющие вопросы, показался порт. И нас на буксире подвели к причалу. Где уже ждали вспышки фотокамер и толпа репортеров волновалась за жидкой цепью полицейского оцепления.

Глава 80

Честно говоря, быть героиней новостей приятно. Первые пятнадцать минут. Потом это немного утомляет, потом раздражает, а потом хочется спрятаться подальше от подкарауливавших репортеров с дальнобойными объективами.

Но если от толпящихся за ограждениями репортеров укрыться можно было в каютах (правда, пришлось задвинуть шторки), то отделаться от полиции оказалось сложнее. Эти сразу наводнили яхту, разбежались по всем углам и начали выдергивать каждого на допрос. Точнее, это называлось «беседой», но сути не меняло. И если в отношении с капитаном и членами экспедиции они еще как-то сдерживались, то даже не представляю себе, что пришлось выдержать членам команды.

Установленной версии придерживались все до единого. Все абсолютно точно и единогласно рассказывали, как члены команды ежедневно отправлялись на рутинный сбор образцов. И даже в красках рассказывали, как помогали этим неловким «сухопутным пиджакам» подниматься по трапу на борт. Конечно, не забывая добавлять от себя кое-какие подробности, не выходящие за рамки общей легенды. Не знаю, что именно рассказал матрос Пашек, но после беседы с ним полицейские как-то очень странно на меня посматривали. И в разговоре старались употреблять очень вежливые выражения.

Но еще одной причиной не показываться на палубе был пришвартованный у соседнего пирса корабль. Тот самый сторожевик. Его приволокли на буксире вечером, и количество репортеров возле него поначалу было даже больше, чем возле яхты. Вот только охрана была покруче. Пирс был перекрыт не только полицией, но и блок-постами. Причем с одной стороны сидели ребята с автоматами в одной форме, а напротив них — в другой. И пирс был перегорожен уже знакомыми пулеметными гнездами. И когда прибывали на черных и зеленых машинах высокие чины (а кто еще катается на таких машинах?), им приходилось пробираться по этому лабиринту, со слышными издалека международно-командными матами. Под одобрительное улюлюканье свободных от вахты (и бесед со следователями) членов нашей команды.

Расследование инцидента провисело в топах целых три дня, но потом адвокаты принца доказали местным юристам, что мы являемся пострадавшей стороной. И что нас нужно не только отпустить, но и обязать правительство США (которому принадлежал военный корабль) или ООН (выяснилось, что сторожевик выполнял в этом районе какую-то миротворческую функцию по мандату этой организации) выплатить компенсацию за причиненный ущерб, морально-психологическую травму и срыв научно-исследовательской программы. Правда, нам потом по секрету объяснили, что ждать такой компенсации придется долго, судебное разбирательство продлится несколько лет, а выбить деньги с ООН вообще почти невозможно.

С пристани ушли полицейские, но репортеры остались. И норовили взять интервью у всех, кто находился на борту. Кажется, за это даже платили деньги, так что особо шустрые члены команды (нужно намекнуть, кто именно?) тут же начали сорить деньгами, а версии прессы «на основе вызывающих доверие источников» стали еще фантастичнее. Хотя ни одна и близко не приблизилась к истине.