Командировка в Стамбул

«Он сказал, чтобы я позвонила на ресепшн. Нет-нет! Я не могу… Я не смогу устоять перед ним!» – Лиза заметалась по комнате в поисках своего платья. Потом вспомнила, что Эмре забрал платье в сушку. «Что же мне делать?» – сердце и душа сладко ныли, но голова, пока ещё четко соображающая, понимала, что нужно бежать. Пусть даже и в халате, но подальше от этого молодого мужчины!

Лиза присела в кресло и вспомнила его взгляд. Бывает такое редкое откровение – оно снисходит из ниоткуда и является мимолётным, но очень явным. В одну минуту Лиза остро осознала, что этот мужчина создан именно для неё. Что ей никуда не убежать.

«Стоп. Я не могу. Нет! Он мусульманин наверное. Это невозможно. Господи, помоги мне справиться с этим страшным искушением! – она обхватила лоб руками. – Молодой, красивый, да к тому же мусульманин! Это же просто целый набор препятствий! Я не могу, не должна предавать себя, свои принципы. Свою веру!»

Лиза взяла себя в руки и потихоньку успокоилась. Она обдумывала своё поведение с Эмре и была намерена не позволять себе искушаться.

«А почему это я решила, что нравлюсь ему?! – вдруг схватилась она за спасительную мысль. – Ну, случайно встретились в аэропорту. Ну, поцеловал в самолете… Может быть, ему снился кто-то, а тут я на груди лежу и сплю. Мужчина молодой. Проснулся и, кто подвернулся, того и поцеловал». – Она покраснела. Поцелуй был очень горячий. Предательская память воспроизвела вдруг сцену на берегу. «Ну и что? – уговаривала она себя, – да, обнимал и гладил. Как любую женщину в такой ситуации. Просто он очень добрый. И благородный. Ой, а ещё он просто невыносимо притягательный!»

Лиза посидела ещё с полчаса. Она себя готовила к встрече с Эмре, как к бою с искушённым противником, и очень боялась выдать свои чувства.

«Так. Он просто рекламный красавец. Наверняка избалованный и не знающий отказа. Это пошло. В конце концов, Лиза, вспомни, что за глаза тебя называют Снежной королевой. Ну вот и заморозь свои чувства, надежды и его самого».

Она встала, собралась духом и позвонила на ресепшн. Трубку взяла девушка и на просьбу Лизы принести её платье в номер, что-то ответила на очень плохом английском. Через три минуты в дверь постучали, и Лиза открыла дверь.

На пороге стоял Эмре с платьем в руках и очень смущённо улыбался. Лиза почувствовала, что ему неловко с ней. Так часто бывает с людьми, которые сразу, с первого взгляда понимают, что они родные души. Это безошибочно чувствует сердце. Но являясь пока почти незнакомыми друг другу, не пройдя этапа первых разговоров, дней и месяцев знакомства, они не могли выражать свои подлинные чувства. Оба испытывали одно и то же состояние сейчас. Как это ни странно, но и Лиза, и Эмре ощущали, что знакомы давно. Как дежавю.

– Как вы себя чувствуете? – Эмре передал Лизе платье, оставаясь на пороге. – Вот, чистое и сухое. Вы поужинаете со мной?

– Я очень вам благодарна за заботу и помощь, – она помолчала и холодно продолжила. – Действительно, это очень благородно с вашей стороны. Мне нужно переодеться и попасть в город. – Таким голосом и интонацией она разговаривала с назойливыми рекламными менеджерами: вежливо, но твёрдо отказывая и давая понять, что продолжать разговор не имеет смысла.

– Да, конечно. Я буду ждать вас внизу и провожу на пристань. – Эмре уже развернулся было, чтобы уйти. И тут в сердце кольнуло. Это было разочарование. Как-то не привык он, что женщины его отталкивают. По крайней мере, последние лет пять он был мечтой тысяч самых разных женщин – от девочек пятнадцати лет до их мам под пятьдесят. Конечно, он никогда этим не пользовался, всегда был с женщинами подчёркнуто вежлив и предупредителен. Будучи брезгливым от природы, Эмре не имел беспорядочных связей. Но такая холодность его даже разозлила.

Он обернулся. Лиза уже почти закрыла дверь, и он видел её только в щель. Она стояла с опущенной головой и плечами и продолжала медленно закрывать дверь. Эмре, не раздумывая, взялся за ручку и быстро вошёл. Закрывая дверь, он задел выключатель и погасил свет. Он стоял, прислонившись к стене и держа руки за спиной. Глаза его блестели в темноте, лицо выражало смятение. Лиза не вскрикнула, не отпрянула, не закричала. Она стояла в темноте всё так же с опущенной головой и молчала.