Командиры мужают в боях

1-й батальон продолжал сдерживать ожесточенный натиск врага. Бойцы понимали, что рассчитывать следует только на свои силы — пополнения нам не давали. Случалось, иногда присылали несколько человек, выписанных из госпиталей. А основную массу свежих сил направляли в Заводской район. Гвардейцы воевали с огромным напряжением. Нередко один боец обслуживал ручной или даже станковый пулемет. А то вооружался ручным пулеметом и автоматом и стрелял из них в зависимости от обстановки. В подразделении Степана Карпенко кто-то из минометчиков вел огонь сразу из двух ротных 50-миллиметровых минометов. Он занял огневую позицию прямо посередине проезжей части Нижегородской улицы. Там перед канализационным колодцем лежала опрокинутая полуторка, которую он использовал как «естественное» прикрытие, а сам обосновался в колодце. Неуязвимый для врага герой-минометчик причинил много хлопот и неприятностей противнику, нанося ему ощутимые потери.

Под руководством Александра Гавриловича Потрываева стали более активно действовать и наши полковые разведчики. Их чуть ли не качали на руках, когда, вернувшись из очередного поиска, они приволокли пленного, по своим «габаритам» не уступавшего великану Медведеву. Фашист отчаянно сопротивлялся — бойцы как на грех оказались все небольшого роста. Однако с силачом справились.

Хорошо помогали нам летчики ночных бомбардировщиков. Мы установили с ними тесную связь и обозначали объекты, которые им предстояло бомбить. Услышав знакомое стрекотание моторов над Волгой, гвардейцы пускали ракеты, стараясь направить их точно на цель. Это давало возможность пилотам бросать бомбы именно туда, куда следовало.

Прочное взаимодействие наладилось и с артиллерией, что стояла на противоположном берегу. Нам дали заградительные огни, подвижные и неподвижные. Теперь, если противник наступал, мы пускали серию ракет определенных соцветий, и нас тотчас же поддерживали.

Как и всем комбатам, мне приходилось ломать голову над тем, как надежнее укрыть людей, чтобы даже 100-килограммовые бомбы и тяжелые снаряды не наносили потерь. С нас даже стали спрашивать: «А почему ты сегодня потерял двух человек? Ты же в обороне сидишь!»

Наладилось и снабжение. Находясь в самом пекле, мы не ощущали недостатка в боеприпасах.

Организовать оборону нам помогали работники вышестоящих штабов и политорганов. У нас в батальоне бывали генерал Родимцев, комиссар дивизии Вавилов, командир полка Долгов, помощник начальника штаба полка капитан Мороз, старший политрук Синицын, офицеры из политотдела и штаба дивизии.

Естественно, чаще других к нам приходил командир части. Как-то вечером он вошел в блиндаж неожиданно. Мы все поднялись. Я доложил, что батальон обороняет указанный ему район, потерь за сегодняшний день нет, изменений в поведении противника тоже не наблюдалось.

— Все это хорошо, но давай-ка лучше пройдем по обороне и на месте посмотрим, как и что, — предложил Долгов.

— Есть! — и я начал натягивать ватный бушлат, Нефедьев потянулся за телогрейкой, Ильин, недавно возвратившийся из разведки, пригладил свой белобрысый ежик и нахлобучил на голову ушанку, а Иванников в недоумении стрелял глазами то в меня, то в командира полка.

— Вы это куда? — удивился Долгов. — Такой компанией проверять оборону нельзя. Один шальной снаряд и… Кто даст гарантию, что ничего не случится? Или, может, ваш комбат не знает дорогу в роты?

По тону Долгова нельзя было понять, шутит он или говорит серьезно. Не зная, как реагировать на его слова, мы нерешительно переступали с ноги на ногу.

— Всем оставаться на месте, — уже вполне серьезно сказал командир полка. — Чередуясь, отдыхайте, а мы с Исаковым пойдем. Готов? — обратился он ко мне.

— Как штык!

— Ну тогда веди, штык.

И мы направились сначала в 1-ю и 3-ю роты, а затем во 2-ю.

Каждый ротный показывал, как на его участке оборудованы окопы, пулеметные позиции, секторы обстрела, откуда чаще всего ведет огонь противник. Когда подошли к одному из расчетов пулеметной роты, Самохин уже ожидал нас и сразу начал подробно докладывать Долгову.

Семен Степанович внимательно слушал его и вдруг перебил:

— Почему ты разговариваешь шепотом?

— Так немцы же услышат…

— Мы же дома, — в тон ему ответил Долгов. — Это они пусть шепчутся. Может, твои пулеметы тоже так же тихо стреляют? Или совсем молчат?

— Нет, товарищ гвардии майор! Мы их лупим днем и ночью, — подал голос командир расчета, видимо, обиженный колким замечанием командира полка. — Можете даже посмотреть, сколько у нас сегодня пустых гильз…

— Вот и я думаю, сержант, что нужно лупить их и днем и ночью, чтобы ни одна фашистская сволочь не могла головы поднять до самого своего смертного часа!

— Товарищ гвардии майор, можно спросить?

— Да. Для того и пришел, чтобы посмотреть, как вы воюете, и узнать, что думаете.

— Наступление скоро начнется? Надоело обороняться…

— Что наступление будет, в этом я уверен, а вот когда оно начнется, не знаю. А вы к этому готовы?