Командор Петра Великого

Правда, разжаловать Олсуфьева своей властью я действительно не мог. Вот вздернуть на ближайшем суку - вполне. Или расстрелять за неимением под рукой дерева и веревки.

– Свободен, - буркнул Шеин, осознав, что игру в глазелки выиграть ему не удастся.

Радовался я рано. Поздно вечером посыльный вручил мне предписание сдать полк заместителю, а самому немедленно отправиться в Таганрог и принять на себя руководство строительством крепости. Вроде бы не наказание, и все ж с глаз долой…

12. Воеводы и военачальники. Решения и последствия

– Государь и повелитель наш! Спешу донести до тебя… Нет, не так. Подожди… - Шеин прошелся вдоль кабинета.

Писарь послушно застыл над бумагой, готовясь занести на нее мысли славного воеводы.

– Спешу обрадовать тебя новыми подвигами войск и флота российского. В ответ на татарский набег войска, мне вверенные, совершили переход по открытому морю, высадились в Крым и после трудного перехода осадили город Кафу. Устрашенные русской силой басурмане выплатили нам большой выкуп. Весь обратный путь прошел под непрерывными налетами татар, отбитыми с большим для них уроном. Казна же доставлена на ожидающие корабли, и все войско благополучно вернулось в Азов.

Шеин задумался, подбирая весомые убедительные слова, обязанные обрадовать находящегося за границей государя.

– Потеря же наша совсем небольшая. Хоть недостаток сил и отсутствие осадной артиллерии не позволил захватить весь Крым, отныне поганые ханы будут знать, что… - Воевода замялся, потеряв нить рассуждений. - Отныне поганые ханы не будут знать покоя, ведая, что их положение не спасет от неотвратимого возмездия российских войск и флота.

Фраза не очень понравилась, однако ничего другого в голову не шло, а письмо хотелось отправить поскорее.

– В довершение хочу отметить службу всех чинов, в походе участвовавших. Особливо отличился Егерского полка капитан Олсуфьев, за подвиги свои пожалованный мной в полковники и командиром этого полка назначенный. Предыдущий же послан мной в Таганрог, как человек опытный во всякого рода делах и могущий привести крепость в положенное состояние в срок самый краткий.

На большее в отношении Кабанова Шеин не решился. Человек знатный, он на подсознательном уровне учитывал расстановку сил в верхах. Царь привечает бывшего пирата, значит, обвинять полковника огульно опасно. А вот так, удалить с кажущимся повышением - и кто что заподозрит? Там, на стройке, столько недочетов, что былые заслуги быстро забудутся под гнетом всевозможных нареканий. Пусть выпутывается, если сможет.

Главное, к самому Шеину претензий не будет. Радел за дело, вот и поставил способного человека на ответственный пост.

Воевода провел рукой по густой бороде и милостиво кивнул писарю:

– Давай подпишу, и сегодня же отправь государю. То-то радости ему на чужбине будет!

А сам невольно представил тот поток милостей, который выльется на доблестного победителя татар. И на душе сразу стало радостно и светло. Ведь победитель - это всегда тот, который по своему положению является самым главным.

Письму предстоял долгий путь. Сначала - до Москвы, откуда его повезут по следам царя за границу царства. Бумаге суждено побывать в Риге, затем - в Кенигсберге, совершить путешествие по многочисленным германским государствам, чтобы в конце концов оказаться в Голландии и вместо самодержавного властелина попасть в руки плотника на Саардамскои верфи.

Впрочем, плотник тот и был русским царем, находящимся, так сказать, в длительной командировке. Но до веселого победного пиршества в чужом городе было еще далеко…

Как и до возникших вопросов. Например, кто конкретно руководил рейдом? Не сам же Шеин! И почему Кабанов, по собственному признанию и свидетельствам его былых подвигов, прирожденный руководитель подобных рейдов, вдруг превращен волею боярина в строителя, хотя его место явно не там?

Худо-бедно, крепости умеют строить достаточное количество людей. А вот все остальное, к чему приложила руку прибывшая из далекой Вест-Индии компания, не ведомо даже в просвещенной Европе. Не зря британский посланник торопливо отбыл на остров для личного доклада королю. Да при этом вез купленные чертежи и детали паровой машины.

Или неутомимый флибустьер задумал создать новое в крепостном деле? Или в градостроительстве?

– Надо отписать Кабанову, - решил Петр вслух. - Чего это он?

– Мне тоже любопытно, мин херц, - подтвердил Меншиков. - Непохож визит в Крым на наших бородачей. А вот на Командора, как его описывали, - очень даже. И опять-таки, разрешения у тебя просил он. Не может быть, будто в последний момент вместо командования вдруг сам напросился в строители.

– Думаешь?..-Петр отличался подозрительностью и уж подобные намеки схватывал на лету.

– А чего тут думать? - Кабанова Меншиков до конца не понимал, но тянулся к нему. Шеин же наоборот для Алексашки был ясен. И потому отношение к первому генералиссимусу было двояким. Вроде бы свой, и в то же время боярской спеси в нем… Равно как и желания почестей.

До которых, кстати, сам Меншиков был тоже охоч.